Укрощая шторм (ЛП)

Мои глаза увеличиваются, пока я думаю, что ответить, но, не получив шанса на это, снова начинаю двигаться, когда Том тянет меня через ресепшн. Он резко останавливается возле стойки регистрации, и я врезаюсь в его спину.

Я выглядываю из-за Тома и вижу стоящего за столом тридцатилетнего мужчину с каким-то значком, который гласит: «Тодд Арчер. Помощник менеджера».

Глаза Тома опускаются на бейдж, прежде чем он смотрит на его лицо.

— Тодд, вы знаете, кто я?

Мужчина смотрит на него.

— Да, сэр, — кивает он. — Знаю. Вы Том Картер.

— Хорошо. Тогда, вас не удивит, если я спрошу, работают ли в лифтах камеры?

Какого чёрта? Он спрашивает...?

Охренеть... так и есть.

Я застываю, но между ног разгорается пожар.

Парень медленно качает головой, глаза мечутся между Томом и мной.

— Нет, сэр, в наших лифтах нет камер.

Том лезет в карман и достаёт несколько купюр. Кажется, он кладёт на прилавок три стодолларовые купюры.

— Спасибо, что уделили время, Тодд.

Затем он снова тащит меня в направлении лифта. Я дрожу из-за того, что только что произошло, но и с нетерпением ожидаю предстоящего.

— Что, чёрт возьми, это было? — шиплю я, когда мы останавливаемся возле лифта.

Том нажимает на кнопку, прежде чем смотрит на меня сверху вниз, в его нефритовых глазах пылает жар.

— А ты, чёрт возьми, как думаешь, что это было? Ты меня завела, и теперь я трахну тебя в одном из этих лифтов.

У меня отвисает челюсть. Дверь трезвонит, открываясь.

Он легонько подталкивает меня.

— Заходи в чёртов лифт, Фейерверк.

Я спотыкаюсь, пылая от смущения, но возбуждаюсь — что за пределами логического обоснования.

Том следует за мной, а затем нажимает на кнопку своего этажа.

Мы ждём, пока закроются двери, и с каждой пройденной секундой сексуальное напряжение между нами становится живым, дышащим существом.

Это трещит пожар похоти.

Я всем тело напряжена и нервничаю. Даже не могу вспомнить, чтобы когда-либо хотела мужчину так, как в этот момент Тома.

Двери закрываются, и мы набрасываемся друг на друга.

Одну руку Том запускает в мои волосы, другой держит за задницу, языком проникая в мой рот.

Со стороны я точно не кажусь изящной, когда пытаюсь забраться на него, словно обезьяна на дерево.

Том отрывает меня от пола, используя руку на моей заднице, а затем прижимает меня к металлической стене. Его рука сейчас на моей груди, идеально сжимает её, облизывая мой рот своим.

Его член твёрдый как камень и упирается мне в живот, но я не хочу его там. Я хочу его напротив моего клитора.

Я извиваюсь, пытаясь сместится, куда мне надо, когда Том вдруг перестаёт целовать меня и ставит на ноги.

На реально нетвёрдые ноги, и я глубоко и часто дышу, когда вижу, что он нажимает на кнопку «Стоп», полностью останавливая лифт.

Затем он отходит. Остановившись, он прислоняется к металлической стене напротив меня.

У меня в памяти мелькает прошлая ночь, когда он делал то же самое, только между нами всё было по-другому.

Безусловно, он завёлся. Я вижу это. Просто не могу понять, почему он остановился в самом начале.

— Раздевайся. Сейчас.

Ах... ладно.

Услышав команду в его голосе, я не задумываясь начинаю снимать свою одежду. Я делаю это медленнее, чтобы подразнить его, но не слишком, так как знаю, что наше время ограничено.

Снимаю кеды и штаны. Затем стягиваю через голову футболку и бросаю её на пол, оставаясь в лифчике и трусах. Слава Богу, что я предусмотрительно надела хорошее бельё.

Кружевные розовые трусики и бюстгальтер. Очень по-девичьи.

Насколько я могу судить по взгляду Тома, он одобряет.

— Розовый — подходящий цвет для тебя, — говорит он охрипшим голосом.

Я застенчиво ему улыбаюсь.

— Итак, сейчас, когда я стою перед тобой в одном нижнем белье, что ты собираешься со мной делать?

Неожиданно его глаза ужесточаются, и он выпрямляется.

— Начнём с того, что ты встанешь на колени и отсосёшь мой член. А потом, заполнив твой грёбаный рот, я оттрахаю твою киску... жёстко.

Хм... какого хрена? Откуда, чёрт возьми, это взялось?

Чувствуя себя немного выбитой из равновесия, я упираю руки в бёдра.

— Ты сейчас серьёзно, что ли?

— Конфетка, я всегда серьёзен, когда дело доходит до минета.

Мне не нравится, что он назвал меня конфеткой. Это кажется таким высокомерным и беспристрастным.

Внезапно по моим рукам проходит холодок. Я потираю руки.

— Не называй меня конфеткой. И, на самом деле, ты не мог попросить меня отсосать тебе вежливо?

Он хмурится.

— Я не прошу вежливо, Лила, потому что мне это не нужно. Большинство женщин более чем готово опуститься на колени и сосать мой член без единого грёбаного слова.

Боже, это больно.

Скрывая боль, возникшую от его бездушных слов, я выкрикиваю:

— Да, ну, я не большинство женщин. Если ты хочешь, чтобы я сосала твой член, то научись просить вежливо.

Его глаза опасно сужаются.

— Да, ну, если ты хочешь, чтобы я говорил с тобой вежливо, то не выскальзывай из кровати прежде, чем я проснусь. Ты делаешь это, и тогда я, возможно, буду милым с тобой.

Вот она, причина его ублюдочного поведения.