Укрощая Шторм

Нет ни единого шанса, что я расскажу Кейлу, если это повторится. Помимо прочего, я в состоянии позаботиться о себе, а Том намного больше, чем Кейл. Это не значит, что Кейл не мускулистый. Он мускулистый, но бицепсы Тома буквально в два раза больше, чем у Кейла. Том всегда был большим парнем, но сейчас он выглядит ещё больше, как будто провёл некоторое время в гимнастическом зале.

Я вижу, как на лице Кейла расплывается улыбка.

— Ты отшила Тома Картера?

— Да, — ухмыляюсь я.

Он восхищённо смеётся.

— Это моя девочка. Могу поспорить, что это был огромный удар по его эго. Ни один парень не любит, когда его отвергают, и осмелюсь предположить, что с Томом этого никогда не случалось, поэтому его эго наверняка всё помнит.

— Уверена, что я никак не повлияла на его эго. Он был отвергнут за всех предыдущих женщин.

Я толкаю Кейла в бедро своими пальцами. Он хватает меня за ногу и удерживает её, заставляя смеяться.

— Я очень сомневаюсь в этом. Большинство женщин просто ложатся и раздвигают ноги перед ним.

— Слишком много информации, спасибо. И я не большинство женщин, — я смотрю на него снизу вверх с моей лучшей дерзкой усмешкой.

— Я знаю, что ты не такая. Вот, в чём проблема, — он встаёт на ноги, на его лице отражается забота.

— Ты великолепна, талантлива и умна. Ты вызов для такого парня, как Том, и ты прямолинейна, потому и отказала ему…

— Дважды, — напоминаю ему я. Не знаю, почему я это сделала.

— Видишь? Это то, что я имею в виду. Он уже воспринимает тебя как вызов, потому что ты отшила его в первый раз, и он попробовал ещё раз, — он проводит рукой по волосам, приводя их в беспорядок. — Ему бы не понравился второй нокаут. Этот был, вероятно, ещё хуже, чем первый. Такие ребята, как Том, не привыкли к такому отношению. Это бросает нам вызов, и нет ничего, что парень любит больше.

— Кейл, он больше не гоняется за мной. Он отказался. Сдался. С того последнего раза, когда он приставал ко мне, сто лет прошло, и с тех пор он больше не пытался, — я обхватываю свои ноги. — Это закончилось. Уже. Во всяком случае, у Тома есть много других женщин, бегающих за ним, чтобы утруждать себя старой доброй мной. Но спасибо тебе за беспокойство обо мне.

Я оборачиваю руками его талию, обнимая.

Он нежно целует меня в макушку.

— Это моя работа — беспокоиться о тебе.

— И ты справляешься с этой задачей, не так ли? — я откидываюсь на спинку кресла, чтобы посмотреть на него, выпуская его из своих объятий.

Он ласково похлопывает меня по подбородку.

— С тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет.

— О, я забыла сказать тебе. Тот телефонный звонок, на который я тогда побежала отвечать, это был Джейк. Он знает, что Ралли — мой папа. Ралли звонил ему.

Кейл хмурит лоб и прислоняется к стене.

— Как всё прошло?

— Тур-автобус движется, не так ли? — улыбаюсь я.

Он улыбается мне в ответ.

— Это должно было произойти, Ли. И когда мы станем знаменитыми…

— Когда? — ухмыляюсь я.

— Да, чёрт возьми, когда. Как только наша музыка попадёт в радиоэфир, мы станем популярными, детка!

Я смеюсь над его энтузиазмом и верой в нашу группу.

— Ты голодна? — он открывает дверь.

Я следую прямо за ним.

— Это перевод для того, чтобы я приготовила ужин, так как вы все голодны?

Он поворачивается, идя задом наперёд.

— Ты же знаешь, что мы дерьмово готовим, Ли. Поэтому либо это сделаешь ты, либо мы будем голодать, ожидая пока Генри сделает свою первую остановку, — дуется он.

— Тьфу, — я закатываю глаза и игриво толкаю. — Прекрасно. Я приготовлю.

— Хочешь, чтобы я помог? — ухмыляется он.

Он знает, что мне не нужна его помощь. Кейл — это лютый кошмар на кухне. Он устраивает больше беспорядка, чем можно себе представить, притом мешает мне. На этой кухне не хватит места для нас обоих.

— Иди играй в игры, — я машу рукой в сторону Сонни и Вана, играющих в какие-то гоночные игры.

Никаких признаков Тома. Может быть, он спереди, с Генри.

Кейл садится с ребятами. Он говорит им, что я приготовлю обед. В ответ они все кричат, насколько любят меня.

Качая головой и улыбаясь, я слышу, как позади меня открывается дверь, и вижу, как из ванной выходит Том. На нём нет ничего, кроме полотенца.

Мой рот на самом деле начинает наполнятся слюной. Я не шучу. Это отпечатывается в моей памяти, потому что я открыто пялюсь на него. Кожа ещё влажная, капли воды стекают с его татуированной груди. Конечно, я знаю, что у него есть татуировки. Обе его руки забиты рукавами, но также тату есть у него на груди и животе. «УШ» — написано большими буквами на его левой груди.

И это потрясающая грудь. В ней нет ни одной унции жира.

Под ней и чуть выше удивительных шести кубиков большими буквами написано: «Вчера — это память. Завтра может не наступить никогда».

Я чувствую вспышку эмоций от этих слов, ну, пока не дохожу до полотенца. Это привлекает моё внимание. Я вижу слова, которые выглядывают из-под него, но я не могу разобрать, что они означают.

Я возвращаюсь к реальности, когда Том прочищает горло.