Укрощение демонов (СИ)

— Удрал, — сухо произнес Палач.

— Как это — удрал? От тебя??

— Каин, говорю же, он был силен, как Истинный. Я не ожидал такого. Я мог его догнать, но посреди улицы лежало тело вриколакоса, которое нужно было куда-то деть. После этого я бросился в логово охотников — какой-то заброшенный склад — где и нашел связанную девушку, Шарлотту Морриган, а также холодильник вот с этим веществом, — Габриэль разжал ладонь, и Каин с интересом уставился на узкую ампулу со светло-красной жидкостью.

— Что это?

— Видимо, тот самый ‘эликсир’. И Чарли как-то с ним связана. Судя по всему, охотники держали ее в плену и регулярно забирали у нее кровь. Сами они успели скрыться до моего визита — но девушку и препарат бросили.

— Не думаешь же ты, что…

— Все факты на это указывают. Каким-то образом кровь Чарли придает охотникам невероятную силу.

— Но ведь она — всего лишь человек. Как и сами охотники. Будь она Истинным, они бы обратились, вколов себе ее кровь!

— Верно. Но они — люди, в этом нет никаких сомнений. А вот Чарли — не вполне человек.

— То есть?

— Ты ведь слышал о существовании дампиров, полукровок?

— Да, но всегда относился к подобным историям с недоверием.

— Напрасно. Дампиры изредка рождались от союза Истинных и смертных, но еще реже выживали. Такие дети чаще всего оказывались нежизнеспособными. Бывали и исключения, конечно. Насколько мне известно, дампиры всегда перенимали больше от Истинного, чем от человека: они вынуждены были питаться кровью, чтобы сохранять способность к быстрой регенерации и устойчивость к болезням. Однако Чарли — случай совершенно уникальный. Как ни странно, человеческого в ней оказалось больше, чем вампирского.

— Хочешь сказать, кровь она не пьет?

— Нет. Для поддержания сил и замедления старения ей вполне достаточно обычной человеческой еды. Я пока не выяснил, кто она, откуда, как попала в руки охотников — она была слишком измождена, чтобы я мог что-то понять — но, по крайней мере, теперь мы знаем, зачем она понадобилась охотникам… Полагаю, Чарли сама нам все расскажет после того, как немного придет в себя. Или ее кровь расскажет.

— Если ты хотел меня заинтриговать, то тебе это удалось.

— Я и сам заинтригован.

— Ты потому привез ее ко мне, что не доверяешь местным Истинным?

— Да. Предатель еще не найден, Каин. А, учитывая ценность девушки…

— Понимаю.

— Самому мне придется как можно скорее вернуться в город. Вчера я созвал всю Семью, допросил каждого из Истинных отдельно. Напасть на след нашего загадочного убийцы не составило труда. Ты знаком с Эрлендом и Цицилией Асгардис?

— Нет, но имена знакомые.

— У них есть молодой сын, Элиан. Ранее он жил в Италии; в Лондон приехал пару месяцев назад. Вскоре после этого в городе и начались убийства.

— Почему ты думаешь, что именно он к ним причастен?

— Об этом мне сказали его родители. Вернее, их помыслы, которые они, как ни старались, не сумели от меня скрыть. Эрленд и Цицилия не только знали о проделках сына, но и покрывали его, как могли: уничтожали брошенные им тела жертв, оберегали его от контактов с другими членами Семьи, чтобы никто ни о чем не догадался. Мальчишка почувствовал свою вседозволенность и утратил всякое чувство меры: развлекался в человеческих барах и клубах вместе со своими вриколакосами, нападал на людей у всех на виду, устраивал шумные вечеринки для смертных в своем доме, часто заканчивавшиеся убийством всех приглашенных, а то и обращением некоторых из них. Родители вскоре утратили контроль над своим чадом — в том числе, над количеством убитых им людей. Их изуродованные тела стали находить повсюду. Что и привлекло внимание охотников.

— И, разумеется, даже после этого чета Асгардис не выдала сыночка Семье? — усмехнулся Каин.

— Не выдала. Но они не учли одного. Меня.

— Ты разыскал этого Элиана?

— Пока нет. На собрание Семьи он не явился, поскольку официально не является ее членом, а родители вот уже пару недель его не видели и не знают, где он сейчас обретается.

— Не боишься, что он слиняет из города?

— О, нет. Это не в его духе, поверь. Элиан — наглый, беспринципный, бесчестный юнец, разбалованный родителями настолько, что утратил всякий страх перед высшей властью. Визит Палача его позабавит, не более. Не удивлюсь, если он возьмется за свое с возросшим усердием, чтобы бросить мне вызов. Законы Рода его нисколько не волнуют.

— Нашему Перворожденному он бы понравился, как думаешь?

— Полагаю, да, будь он все еще жив. Но я убил Перворожденного, и уж разбушевавшегося мальчишку усмирю тем более.

— Что станет с его родителями?

— За укрывательство преступника им полагается серьезная кара. Действия их сына поставили под угрозу тайну нашего Рода и, более того, вывели на нас охотников. Пока что они содержатся под домашним арестом — их судьбу я решу после того, как закончу это дело. Допрос Семьи, увы, не прояснил ситуацию с предателем… Возможно, это Истинный-одиночка, такой, как ты, имеющий свои связи в Семье.