Укрощение дракона

Как бы Иррандо ни старался не думать о маме, ведь она перед смертью так же лежала, разметавшись по белоснежным простыням без кровинки на лице, ассоциации и воспоминания всплывали постоянно. Оттого страх охватывал Иррандо, леденил душу и заставлял с волнением присматриваться, дышит ли Аня. И пусть он был спокоен и сдержан, когда кто-либо заходил в палаты, но птицы в висячих садах видели, как ослепительно-красивый молодой человек с развевающимися смоляными кудрями и горящими глазами стоял много раз на террасе, обратившись к солнцу, одному из воплощений Вселенского Ока, и жарко просил о здоровье для девушки из иного мира.

Третий день, когда на небе расплескался рассвет, объяв всю комнату персиковыми лучами, Иррандо тоже встретил у постели Ани. Точнее, он уснул, сидя в кресле и положив голову на руки на краю ее кровати. Спросонья ему показалось, что кто-то провел ладонью по его волосам. Осторожно, едва касаясь. Иррандо приподнял голову, думая, что почудилось. И встретился с ее глазами. Синими, лучистыми, ясными, как солнышко за окном.

— Привет, — улыбнулась Аня так, словно ничего плохого в жизни не случалось.

Иррандо вскочил, взволнованный, и тут же припал губами к ее рукам.

— Аня, Анрита… моя Анрита! Святое Око, ты очнулась!

— И у меня даже голова на месте, — хихикнула она, глянула на свою почти зажившую кисть и выдохнула с облегчением: — О, не откусили! Радость-радость. — И тут же с тревогой осмотрела его. — А ты как? Ты цел?

— Как новенький, — засиял Иррандо.

— Фу-ух, хорошо! Я боялась… Странно, что ты без кольчуги. — Она отбросила простыню, взглянула на ночную сорочку из тончайшего батиста, красиво украшенную кружевом, но мало прикрывающую ее тело, и воскликнула: — Ну что же это такое, а?! Или нас уже поженили, пока я была в отключке? С чего начиналось, туда и пришло!

— Туда, — кивнул Иррандо, — мы снова в королевском дворце. Нас не поженили, но… разве это имеет значение? Я люблю тебя, Аня, моя Анрита! Я так люблю тебя! Ты пришла в себя! И я счастлив!

Она, кажется, смутилась. Но Иррандо не мог, не хотел скрывать ничего, что происходит в душе. В порыве чувств он подхватил ее с кровати и легко, как пушинку, закружил по огромной комнате со светлыми мраморными полами, развевающимися от бриза белыми занавесями на окнах, с цветами в вазах и инкрустированными драгоценными камнями рамами зеркал и картин. Руки девы обвили сто шею, и она засмеялась тихо, но заливисто:

— Оу, оу… потише! У меня и так перед глазами полный вертолет… Теперь так вообще!

Иррандо остановился.

— О, прости меня! Я слишком экспрессивен, я… А что такое вертолет?

— Железная хрень с четырьмя лопастями, которая взлетает с места. А лопасти офигительно быстро кружатся.

— О! — озадачился Иррандо. — Искусственный дракон?

— И так тоже можно назвать, — кивнула Аня и подняла на него глаза. — Какой же ты хороший!

— Правда? — спросил счастливый Иррандо.

Вместо ответа Аня прижалась к нему крепко-крепко и затихла.

— Анрита… ты хорошо себя чувствуешь? — встревожился Иррандо. — Позвать лекарей?

— Не-а, — шепнула она ему в шею, тепло и приятно. — Я соскучилась. Пока спала. Я долго спала? Часа два?

— Почти трое суток.

— Ого! Ты разыгрываешь меня!

Она чуть отстранилась, чтобы увидеть его лицо. Такая невесомая в его руках, и отпускать не хотелось ни на миг.

— Нет, Анрита, я был здесь все это время, пока маги пытались вернуть тебя к жизни и твою потерянную кровь. Это было так долго! Будто не три дня, а целую жизнь! — Иррандо серьезно и нежно посмотрел на нее. — Аня, ты снова со мной! И я счастлив. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Чтобы ты была моей женой. Но я не стану неволить тебя, если ты захочешь домой… Ты есть. Ты жива. Это самое главное.

Она провела рукой по его волосам, думая о чем-то. Ее щеки порозовели, губы тоже. Иррандо разволновался бесконечно, но ничем не показал этого.

— Прости, что я так сразу. Ты решишь потом…

Но Аня вдруг просто сказала:

— Женись на мне, Иррандо. Я люблю тебя!

В его душе все вспыхнуло, заискрило радужно, словно он сам был соткан из волшебных вод Лиоррского озера. Иррандо коснулся лбом ее лба, губами ее губ, прикрыл веки и растворился в счастье.

Утро этого знаменательного дня началось для меня с щебета птиц и теплой ванны размером с небольшой бассейн, где плавали нежно-зеленые, лазурные и лимонно-белые бутоны, пахнущие жасмином и при нажатии пускающие из себя мыльную пену. За СПА-процедурами, которым, я уверена, позавидовала бы даже Пэрис Хилтон, следовал завтрак, сервированный, как в лучшем ресторане. Надеюсь, так все проходит только по праздникам, иначе велик риск привыкнуть и облениться до невероятности…