Укрощение повседневности: нормы и практики Нового времени

«Повседневность противостоит истории»[593]. Попытки написать новую популярную историю в изменившихся политических обстоятельствах мы наблюдаем в упомянутых выше сериалах «Троцкий» и «Демон революции» (в последнем одним из главных героев становится теоретик марксизма, коммерсант, издатель и неудавшийся революционер Александр Парвус). Создатели этих сериалов предлагают альтернативный советскому «метанарратив»: рассказ, в котором протагонисты и антагонисты отчасти меняются местами, а реконструкция истории революций отличается от привычных зрителям 1950–1980‐х годов и многократно повторенных в советских медиа сюжетов. Тем не менее сам жанр предполагает повествование, причинно-следственные связи которого помогают представить те или иные события как неизбежные. Авторы проекта «1917. Свободная история» выбирают другую стратегию: они добиваются эффекта достоверности за счет использования документальных (или маскирующихся под документальные) источников и выстраивания различных точек зрения и тем в формате социальной сети. Такой формат, являясь не менее эффективным инструментом манипуляции мнениями зрителей/читателей/пользователей, чем мейнстримовый сериал, в то же время задает совершенно особый модус репрезентации прошлого, перенастраивая оптику на спектр возможностей и мотиваций самых разных людей, изнутри разоблачая логику «единого революционного процесса». На фоне нерешительности официальных медиа – что делать в канун исторического юбилея с полустертыми воспоминаниями российской публики о главах, посвященных Октябрьской революции в школьных учебниках? – студия «История будущего» предпринимает действительно современную и своевременную попытку прочитать революционные события как полилог. Так, российский историк, автор книг о революции 1917 года в России Б. И. Колоницкий говорит о подходе создателей проекта «1917. Свободная история» как о достаточно удачной «попытке преодолеть партийную интерпретацию истории»[594].

Концепция повседневности в проекте «1917» воплощена не только как реконструкция прошлого от лица самых разных участников исторических событий, но и как прямая (иногда прямолинейная) связь с повседневным медийным опытом пользователя 2017 года. Интерфейс проекта «1917» составлен из знакомых владельцам смартфонов экранов и иконок, навигация по проекту предполагает наличие опыта мультиплатформенного пользователя. Таким образом, современная аудитория проекта «1917» получает возможность не только в разных измерениях и масштабах рассмотреть людей прошлого и ощутить себя «внутри истории», но и перенести эти значения на собственную повседневность, придать ей масштаб исторических событий (возможно, мы сейчас обмениваемся ничего не значащими фразами, как Николай II и императрица Александра в 1917 году, а в это время вокруг уже творится история, и мы прямо сейчас становимся ее частью). Этот эффект усиливался тем, что проект был синхронизирован с событиями 1916–1918 годов: лента «исторической соцсети» обновлялась в соответствии с тем календарным днем, который проживали пользователи 2017 года.

Почему именно сетевой проект оказался наиболее полным и адекватным откликом на столетие Октябрьской революции? Почему такой очевидный информационный повод, как круглая годовщина одного из самых важных исторических событий XX века (а революция 1917 года – «это такое событие, про которое, живя в России, не знать нельзя»[595]), не был использован в полной мере большей частью российских кино– и телекомпаний? События 1917 года до сих пор остаются одной из проблемных страниц истории. Дать им оценку – значит не только взять на себя ответственность историка, но и раскрыть свою актуальную идеологическую позицию. Не многие кино– и телевизионные компании в условиях, когда большая часть из них находится на прямом или завуалированном государственном финансировании, решились дать свою интерпретацию революции. В то же время сам формат сетевого проекта, подразумевающий возможность отразить разные точки зрения, создать архив документов и тем самым предоставить аудитории право самой и под собственную ответственность «собирать» как пазл различные исторические нарративы, позволяет высказаться развернуто и многосложно, одновременно оставаясь на безопасном поле политического нейтралитета.