Укрощение рыжего чудовища

– Колоритная дама. Слава на нее явно запал.

– Думаю, у него нет шансов.

– Слушай, у меня гениальная идея! Давай разведёмся, а? И поженимся еще раз! Дадим Славе второй шанс. Заодно во время второго раза цирк могу устроить я – для ровного счета. Например, начать рожать прямо во время регистрации. Здорово придумала?

– Отличная попытка, Тихая. Но шиш тебе, а не развод. Ты втюрилась в меня всерьёз и на всю жизнь.

Она снова засмеялась. Варя даже предположить не могла, что после стольких испытаний последних месяцев она будет так смеяться на собственной свадьбе.

– Наконец-то! – комментирует ее муж появление из дверей ЗАГСа их друзей и родных. – Ну что, Варвара Глебовна, поехали в кремль?

– Поехали, – она вкладывает свою руку в его ладонь. – И познакомь уже меня с князем Дмитрием Донским.

Венчание, состоявшееся на следующий день, прошло тихо и скромно. На нем присутствовали только члены семьи.

Эпилог

На сцену выходит неизвестный мужик в простыне. Это не главный герой! Просто именно так в древнегреческих комедиях и трагедиях выглядел Эпилог.

Из авторской суфлёрской будки, задумчиво: «Не, я понимаю, конечно, что у нас тут не Древняя Греция – климат и времена не те. И мужику в простыне явно холодно и даже неловко – мне отсюда это хорошо видно. Но Эпилог есть Эпилог. Куда же без него».

Ёжась на холодном ноябрьском ветру, Варвара в последний раз помахала рукой отъезжающей машине. И нажала кнопку на пульте. Ворота медленно поехали вниз, закрывая дом и территорию от темноты и холода ноябрьской ночи. Варвара обернулась к дому. Свет горел только на первом этаже. И едва теплился в окошке на втором.

В прихожей Варя повесила на крючок куртку мужа, именно в ней она выходила провожать припозднившихся гостей, прибывших на день рождения Марфуши Тихой. Целых полгода барышне сегодня стукнуло. Юбилей. Варя посмотрела на верхние ступени лестницы. Около часа назад именинница была покормлена, а потом ее забрал у матери отец, сказав: «Иди, посиди с гостями, я сам Марфу спать уложу». И с тех пор Тина не было видно. Варя щёлкнула выключателем, погасив свет в прихожей. По всему дому были видны следы недавнего переезда, и двинулась вверх по лестнице.

Дверь в детскую отворилась бесшумно. Именно здесь горела единственная на втором этаже лампа – светло-голубой шар ночника. В его свете Вариным глазам предстала умилительная картина.

В большом добротном, сделанном на заказ кресле-качалке крепко спал Тихон, склонив голову на подушку с бутонами пионов, вышитых Серафимой Андреевной. Одной рукой он придерживал за спинку спящую дочку, которая розовой звездой распласталась по сине-бежевой клетке отцовой рубахи. Второй рукой он держал дочь за крохотную пяточку, безо всякого практического смысла, просто на всякий случай. Марфа спала, кажется, еще крепче отца, безмятежно устроившись пухлой щёчкой аккурат на пуговице. Правым кулачком она для страховки держалась за мягкий хлопок кармана папиной рубашки.

Варя смотрела на спящих мужа и дочь и перед ее глазами проходил, словно в режиме обратной перемотки, последний год ее жизни.

Дочка ей досталась нелегко. Ранний и сильный токсикоз. Угроза прерывания. Потом еще поздний токсикоз. УЗИ в тридцать две недели показало тазовое предлежание плода. Варе от всех трудностей хотелось выть. Теперь еще и перспектива кесарева сечения нарисовалась во всей красе. Варвара, положив руки на живот, шёпотом уговаривала дочь перевернуться. Но будущая Марфа Тихоновна как ни в чем не бывало сидела у мамы в животе в позе Будды, на попе, и не думала переворачиваться. Тут к делу подключился будущий отец. Две недели Тин о чем-то шушукался с Вариным животом. Варей в это время овладела какая-то странная апатия. Но она мгновенно слетела в тот момент, когда дочь решила прислушаться к отцовским увещеваниям. Варваре показалось, что дыхание у нее не восстановится – так сбилось в тот момент, когда ее маленькая «будда» решила, что выходить на свет будет как положено – головкой вперёд. Потом, когда дыхание все-таки вернулось, Варя решила, что наконец-то все ее проблемы на этом кончились. Не тут-то было.

Видимо, в процессе переворачивания на позднем сроке ребёнок намотал пуповину, но не на шею, а на ручку. Роды были трудными. Только мастерство и опыт акушерской бригады, которые были существенно подкреплены денежно, и то, что Варя сама прекрасно понимала, что происходит и не потеряла присутствия духа, позволили девочке получить семь баллов по шкале Апгар. Но всё равно гипоксия, аспирация околоплодными водами. И все-таки пневмония. Как следствие – палата реанимации новорождённых.