Укрощение рыжего чудовища

Хлопнула дверь, и на лестнице травмпункта показалась Волгина.

– Каталку! Быстро! – Варин крик был на пределе голосовых связок.

Медсестра среагировала быстро: тут же повернулась и бегом – и это при ее-то комплекции!

Дальше всё понеслось как в режиме перемотки. Каталку подкатили к Тихону. Втроём с трудом, но погрузили бесчувственное тело. Волгина придержала дверь. Коридоры, лифт, переходы, затянутые инеем окна. Всё, не только зрение – туннельное. Бегом по переходу мимо белых окон. И лицо у Тихона белое. И белые двери. Коля орёт: «Звони отцу!» У Ника заняты руки – именно он катит коляску. Варя второпях чуть не уронила телефон. Господи, сделай так, чтобы отец был еще на работе.

Отец ответил мгновенно. Да, он на работе. Включается в процесс в тот же момент. Задаёт вопросы. Варя перечисляет симптомы. Короткое: «Иду» и отбой. Снова лифт. Неспешно. Песчинка за песчинкой.

И вот двери, где ждёт спасение. Приёмное отделение хирургического корпуса. Отец и дежурная бригада на месте.

– Ну, что тут у нас за дурдом и паника? – Самойлов-старший быстро подходит к каталке. Шея. Веко. Хмурится. Кивает дежурным врачам: – Исключаем инфаркт и инсульт.

Каталка исчезает в дверях, на которых написано «ЭКГ. МРТ». Брат и сестра Самойловы провожают ее взглядом.

– И как это понимать?

Из состояния накатившего после адреналиновой гонки отупения их выводит сердитый голос отца.

– У меня дежурство кончилось! Какого хрена вы его сюда припёрли?!

– При угрозе жизни человек доставляется в ближайшую больницу! – огрызнулся Ник.

– Ай, какой умник! Где вы его взяли?

– Он упал у дверей травмпункта.

– Упал?

– Я его ударил. Один раз.

– А за…

– Глеб Николаевич! – из кабинета выглянул врач, и Самойлов-старший, замолчав на полуслове, быстро направился к пациенту.

Варя и Ник остались вдвоём в компании дурных предчувствий, чутко прислушиваясь к малейшему звуку из-за двери, за которой скрылся отец. Через несколько минут отец вышел из кабинета и на ходу приказал:

– И сосудистых вызовите!

Следом выехала каталка, человек на ней был уже укрыт простыней. Каталку вывезли головой вперёд – на это и Варя, и Ник сразу обратили внимание.

– Пап! – Они бросились вслед за отцом и каталкой, которая быстро катилась к лифту. – Папа, ну что там?

– Жопа, – лаконично ответил Глеб Николаевич, проходя за каталкой в лифт. – Брысь отсюда!

Отпрыски проявили строптивость и шагнули следом. Двери лязгнули и кабина медленно тронулась.

– И откуда вы только взялись на мою голову! – рявкнул отец, уже не обращая внимания на санитаров. – Я сегодня старший по всей хирургии! У меня проверка министерская на носу! В отделении показатели хорошие по летальности. И тут вы! С этим телом в предкаматозном состоянии!

– Па-а… – жалобно спросила Варя: – Кто оперировать будет?

– Не папкай! Кто-кто… Можно подумать, что тяжёлые кому-то нужны. Кому же еще… Папа ваш и будет оперировать. И если этот тип попробует сдохнуть у меня на операционном столе… Если испортит мне перед проверкой показатели летальности по отделению… Я не знаю, что я с ним сделаю! И с вами заодно!

Снова лязгнули двери лифта. Снова на каталке вывезли головой вперёд. Только тут Варя и Ник обратили внимание, что всю дорогу отец держал руку на шее больного. А тут от шеи руку убрал, полез в карман.

– Дождитесь меня в кабинете, раз уж поднялись. Коньяк не трогать! – Глеб Николаевич шлёпнул на ладонь сына связку ключей и быстро зашагал вслед за каталкой. Неожиданно он услышал за спиной:

– С богом, пап.

– Сам справлюсь, – буркнул он привычно. А потом всё же обернулся и подмигнул детям: – Хотя лишним не будет.

В синем хирургическом костюме отец был похож на медведя, быстро идущего по больничному коридору на двух лапах. Варя и Ник едва успели перевести дыхание, как на них снова обратили внимание.

– Это кто вас сюда пустил? В верхней одежде! Без бахил! – К ним спешила сердитая женщина лет пятидесяти в светло-сиреневом костюме. И вдруг остановившись, она заулыбалась. – Ой, Коля. Не узнала тебя. Поздравляю! Глеб Николаевич уже похвастался!

Женщина крепко обняла Николая, потом обернулась к Варе.

– И тебя, Варюша, с племянницей!

Варе тоже досталось своя порция объятий от Валентины Матвеевны, сестры-хозяйки. – Вы к отцу, что ли? Он у себя, кажется. С бумагами возится. Злой, как шатун. С утра приехал в хорошем настроении, а сейчас от бумаг совсем озверел. Проверка у нас начинается завтра.

– Уже не возится, – вздохнул Ник. – У него экстренная. Валентина Матвеевна, дайте нам, пожалуйста, бахилы. – Он скинул пуховик, сунул под мышку, потянул за капюшон Варю.

– Да так идите, – махнула рукой медсестра.

– Не, так нельзя, – Ник нагнулся, стащил с ног зимние ботинки, взял их в руку. – Варька, разувайся и пошли.