Укрощение спортивной

— Вижу, что ты загрустил. Не надо. Если тебе кажется, что это маловероятно, то поверь мне — в нашей жизни случаются и не такие чудеса. В них только нужно верить и творить.

— Ага, и как же сотворить такое чудо? Каким богам молиться о подобном чуде?

— Не нужно никому молиться. Ведь у тебя есть я! Я всё организую. Но это потребует денежных вложений.

— Вложений?

— А как ты хотел? Задарма в цари попасть? Такое только в сказках бывает. За всё в этой жизни нужно платить.

Я смотрю на растрепанную женщину, слегка опухшую со сна. Смотрю, как она пьет кофе, как затягивается тонкой сигаретой. Смотрю на «спасительницу», которая держит театральную паузу.

— Хорошо, сколько же мне придется заплатить за счастье?

— Примерно — четыреста тысяч.

— Ого, — я чувствую, как пол слегка покачнулся. Землетрясение?

— Это по самым скромным подсчетам. И в России, правда, недалеко от Финляндии. Я на днях объявлю конкурс, где главным призом будет отдых для двоих сотрудников. Ты сам понимаешь, что розыгрыш будет фиктивным, и вы с Оксаной выиграете. Кипрами и Турцией её уже не удивишь, нужно что-то более экстремальное. Там, где ты сможешь показать себя надежным мужчиной и добытчиком. Так что поедете в Калевалу. Это в Карелии.

— Ого, а поближе ничего нельзя было найти? Да и холодно там сейчас. Может, и в самом деле лучше в Турцию или Египет?

— Может, но лучше в суровых условиях. Так что ищи деньги, крайний срок до вторника. А во вторник я начинаю розыгрыш и в пятницу оглашу победителей.

Я стою в окружении зелени и думаю — где взять такую сумму? У родителей? Не вариант, уже со студенческих лет дал себе зарок не клянчить. В кредит? Сейчас такие проценты, что расплачусь только лет через пять. Так где же? Я кидаю взгляд на улицу, на осенние листья, на лужи с мазутной пленкой. Я знаю, где взять деньги…

— Хорошо, Наталья. Во вторник деньги будут, — говорю я уставшим голосом.

Утро хорошо начиналось, а как оно будет заканчиваться? Недаром же гласит народная мудрость: «Кто утром смеется, тот вечером плачет!» Мне придется немного повыть. Надеюсь, что овчинка будет стоить выделки.

— Отлично. Я знала, что ты на всё пойдешь ради Оксаны. А я за это время постараюсь подвести её к той мысли, что осенью в Карелии прелесть неземная.

— Думаешь, тебе удастся?

— Плохая из меня руководительница отдела кадров, если я не умею манипулировать людьми. За это не беспокойся. Если не будет мечтать о поездке, так, по меньшей мере, не откажется отдохнуть. А уж с отпусками я помогу. Вряд ли Николай Андреевич встанет в позу. Так что, готовь деньги, а остальное уже моя забота.

— Круто, всё схвачено, всё подхвачено.

— Не волнуйся за Калевалу — там классно. Мы ездили два года назад на отдых — условия не хуже, чем в теплых странах. А воздух какой… Если бы можно было бидонами его продавать, то озолотились бы. Оскари вас встретит. Мы с ним иногда переписываемся, так что обеспечит всем, чем нужно по полной.

— Оскари? Ты же говорила, что там Россия.

— Да, Россия, а хозяин — обрусевший финн. На русском разговаривает вполне сносно, так что языкового барьера не будет. Зато и на лодке покатает, и на рыбалку сводит, и на охоту можно напроситься. А его жена Марджаана такие вкусности готовит — прямо язык проглотишь. Тебе бы тоже не мешало отдохнуть. А то вон нога постукивает и глаз подергивается. Да и Оксанка давно в отпуске не была, так что всё в твоих руках. Дерзай, менеджер Боря.

Она допивает кофе и засовывает окурок в пустой стаканчик. Слышится шипение — знак окончания разговора и намек на выход. Я прощаюсь с Натальей и выхожу из дома. Солнце скрывается за тучами, словно отворачивается и оставляет наедине со своими проблемами.

Приветливым пиликаньем сигнализации отзывается машина. Я сажусь в пахнущее кофейными зернами нутро. Руки сжимают мягкую кожу руля. Машина заводится с полоборота. Ни чихания, ни шумов. Я горестно вздыхаю и выезжаю со двора. Сегодня ещё нужно многое сделать…

В понедельник снова вопит певица Ёлка о том, что нужно не падать духом. Я с ней соглашаюсь и бреду в душ. Сегодня встаю чуть пораньше, потому что придется идти пешком.

— Привет. Ну, что у тебя случилось? — спрашивает Гарик, когда мы встречаемся на станции возле ларька с шаурмой.

— Пойдем, купим билетики и по дороге всё расскажу, — я уже приготовил историю, теперь думаю, как её преподнести.

— Ага, ну пойдем. Давно уже не ездил на электричках, успел забыть, как это бывает увлекательно, — кивает Гарик.

Мы заходим на станцию, где хмурые люди хмуро покупают билеты у хмурых кассирш. Но это не все прелести станции. В это хмурое утро даже автоматы по продаже билетов хмурятся и пытаются смухлевать со сдачей. Мне не додали рубль. Мелочь, а неприятно.