Укрощение строптивых. Книга 1

— Да, моей. — ответила она мне, мельком посмотрела на мой портрет, висящий на стене и стыдливо опустила глаза. Мне так и хотелась ее сказать: «Плохо играешь, сучка, покраснеть забыла!» Не знаю, по какой причине, но я возненавидел ее с первого взгляда. — Я понимаю, что Вам сейчас очень больно, — начала лживая дрянь меня обрабатывать.

— С чего вдруг? — усмехнулся я в ответ.

— Как же, эта распутница так с Вами поступила! — изобразила она возмущение на своем лживом лице.

— Распутница? А откуда Вам известны столь интимные подробности о Велане? — задал вопрос, а сам еле сдерживался, чтобы не придушить эту тварь. Ну не мог я поверить, что девочка, которая была на портрете, задевшая мое сердце — распутница, слишком невинным и чистым был ее взгляд. Видно же, что лжет, только для чего?

— Я ее родная сестра, кому, как не мне, знать об этом, я ее отговаривала, просила не изменять Вам, а она отказывалась меня слушать, говорила, что хочет попробовать больше мужчин перед тем, как стать Вашей женой. Хотя, я уверена, даже будь она замужем, точно не прекратила бы вести разгульный образ жизни!

— Очень интересная версия, а ваша мама говорит об обратном. Что на это скажете?

— А куда маме деваться, упустила дочь, вот и обманывает Вас, ведь доказать обратное никто не сможет. Велана убежала с очередным любовником, и теперь она не вернется к нам больше никогда! — и эта актриса доморощенная попыталась выдавить слезу, якобы это ее едва ли не убивало.

— Это еще почему? — удивился я.

— Как, почему? Сегодня вечером отец обряд отлучения ее от рода будет проводить, она подвела нас всех, ведь на этот брак возлагали большие надежды! Такое не прощают!

— И вам не жалко сестру? — спросил «праведную» нимфу, на которой, судя по ее поведению, клемма ставить было некуда.

— А что толку от моей жалости? Роду это никак не поможет. — перешла она в наступление, теперь понятно, сейчас себя начнет предлагать, детский сад, ей—богу!

— Не поможет, верно. — решил прекратить это представление, знаю, сейчас начнется контрнаступление, последует признание в неземной любви ко мне и т. д.

— Но мы можем все исправить! Женитесь на мне, я Вас люблю всем сердцем, я каждый вечер засыпаю, думая о Вас, смотря на Ваш протрет. — «Ну, вот и началось!» Я этого цирка за свою жизнь столько насмотрелся и наслушался, что могу с точностью сказать, какие слова последуют.

— А как же утро? — решил поиздеваться немного над лгуньей.

— Не поняла? — удивленно захлопала она ресничками.

— Я спрашиваю, утром, когда просыпаетесь, тоже думаете?

— Да, конечно, глаза открываю, и Ваш образ передо мной, так сразу начинаю думать. — так ты еще и дура, к тому же. Не повезло другу отца с дочерью.

— Нет, Вы мне не подходите. Мне не нужна такая жена, которая меня вспоминает только когда портрет видит. — направляясь к выходу из комнаты, ответил я.

— Ты ошибаешься! — хватаясь за мою руку, истерично воскликнула она.

— Руку убрала! — послал ей предупреждающий взгляд, который дал понять, что шутки закончились. Она поняла, что сейчас со мной лучше не связываться. Убрала свою конечность, и я благополучно покинул комнату.

Чуть позже мы все собрались на месте, где отец Веланы должен был совершить обряд. Мать девушки стояла с поникшей головой, да и понятно, частичку души нимфы, заключенной в сосуд в виде капли, сегодня снимут с древа рода, после этого ее дочери путь на родину будет закрыт, да и защиты рода она лишится. Теперь она могла стать товаром, и ее мог бы купить любой желающий в свой гарем, ведь нимфы славились своим умением ублажать мужчин, поэтому на них быстро находился покупатель. Но только не в этом случае. Как только душу нимфы сняли с дерева, я потребовал…

— Эта душа, согласно договора, должна принадлежать мне, — начал я. Народ возмущенно загалдел, а мне плевать, что они об этом думают, она будет принадлежать мне, и точка.

— Она не достойна, чтобы ее спасали! — закричала ее сестра, выходя в центр и держа какой—то листок в руке. — Вы просили доказательство ее падения, так вот оно! — она сунула бумагу мне в руку, я бегло прочитал письмо, в котором, если коротко, то было написано, что Велана не любит меня и не желает быть моей женой, так как полюбила другого. Я думал, что это подделка, но подошедшая мать посмотрела на подчерк и разрыдалась, стало понятно, что письмо писала она. Чувство ярости переполняло меня. Ну уж нет, так просто я этого не оставлю, она моя, и по—другому быть не будет.

— Требую обряд «Аривил», — от услышанного мать беглянки воскликнула, хватаясь за сердце.