Укрощение Зверя (СИ)

– А кто вам сиволапым сказал, что вы можете решать, кого и когда на Москве грабить?!

– Ты нас боярин не лай! А то мы и тебя вместе с дружинниками твоими здесь положим!!

– Вот это уже разговор серьёзный. Ну-ка, этого горластого, что со мной беседовать осмелился, вытолкните вперед!

Толпа грозно молчала, ощетинившись кольями, топорами, баграми и, кое-где, саблями. Боярин выждал несколько минут и ещё раз попросил:

– Выдайте мне говоруна, иначе прикажу рубить всех, пока не доберусь до этого татя!

– Сам ты тать, боярин, коли своих, русских, хочешь за татар жизни лишать!

– Ну, как знаете. Только вы в кольце.

Оглянувшись по сторонам, люди заметили, что они со всех сторон окружены дружинниками князя. Воины стояли с опущенными забралами и обнаженными саблями. Отполированные клинки бросали солнечные зайчики в толпу. Боярин медленно въехал в строй пехотинцев и скомандовал:

– Лучники, готовсь! Пшёл!!!

Со стен на толпу со свистом полетела туча оперенных длинных стрел. Наконечники были поставлены специально широкие, которые наносили длинные резаные раны, если попадали вскользь. Масса людей откатилась назад. Раздались крики и стоны раненых. Пехотинцы вложили сабли в ножны и подняли с земли лежащие тут же длинные копья. Толпа стала плотнее, народ прижался друг к другу боками и спинами. Было страшно.

Боярин Муромский крикнул из-за спин бойцов:

– Выдайте крикунов, тогда отпущу всех по домам! Ну?! Жду три минуты и даю команду колоть!

Ждал он минут пять. После его короткой команды, воины перехватили копья поплотнее и сделали несколько шагов вперёд. Стонов и криков стало больше, кровь полилась под ноги стоящим людям. Но никто никого не выдал, Справа от забора образовалась сеча. Несколько человек из толпы, с саблями, ухитрились проскочить между копьями дружинников. И сейчас рубились с ними на равных. Несмотря, на то, что были без доспехов.

Люди, плотно прижатые друг к другу, помочь им не могли и только наблюдали за боем. Постепенно дружинники зарубили всех отчаянных бойцов, кроме одного очень искусного фехтовальщика, крутившегося и изворачивающегося «как уж на сковородке». Он был ранен, но и дружинникам от него изрядно досталось. Они никак не могли всерьёз достать его клинками. Тогда князь отдал короткую команду и из строя вышел крупный боец вооруженный очень тяжелой саблей с толстым каленым клинком. Это оружие было специально предназначено для «вырубания рубак», то есть для уничтожения бойцов с хорошими навыками фехтования. Мгновенно была сломана сабля ловкача и он сам был пленен, связан и утащен в строй дружинников. Пехота сделала ещё один шаг вперёд и тут же толпа выкинула из своего чрева немолодого бородатого мужика с окровавленным лицом.

– Бери боярин Епифана! Это он нас привел! Он подзуживал! Он и оружие купил!

Епифана схватили, связали, бросили через седло и галопом повезли в Разбойный приказ, разбираться. Боярин опять выехал из строя и крикнул:

– Эх, вы мелочь пузатая! Это ж они, тимуровы слуги, специально вас бунтовать учили! А вы их послушали, эх дурачье стоеросовое. Теперь выходи по одному, оружие кидай направо, а сам пошел налево. Дружина, ворота делай!

Дружинники мгновенно перестроились и образовали импровизированный коридор, через который проходили по одному люди, стоявшие до этого тесно прижавшись, друг к другу. Через некоторое время справа от воеводы образовался внушительный холмик из сабель, кавалерийских пик, засапожных ножей, кинжалов, дедовских мечей, топоров, чеканов и другого грозного оружия. Воевода с каждой минутой все лучше понимал мудрость митрополита, предсказавшего реакцию этой страшной толпы на все действия дружины.

Он говорил:

– Толпа – это змей со многими головами, еще более многими руками и ногами. Головы нужно сему змею отсечь, тогда и всему чудищу конец. Тех, кто первыми нападет на дружинников, убейте жестоко и без жалости – это и есть головы змея. Остальное тело без головы расслабнет и сдастся. Кого удастся живыми взять, сразу везите в Разбойный приказ. Там есть умельцы, которые каждому язык развяжут. Остальных пороть по десять кнутов каждому и отпустить домой. Они ж грабить не начали, бить будем за желание. Тех, кто, молча батоги, выдержит сразу взять в ополчение. Этим людям все нипочем. Пустим их в первых рядах на врага.

На дворе посла была организована порка. Каждый бунтовщик, получив по десять ударов, старался улизнуть как можно скорее. Через некоторое время у дома остались только дружинники и куча никому не нужного оружия. Воевода приказал сложить все на подводу и увезти в арсенал. Там разберутся, что с этим делать.

Посол Шамсутдин вышел к дружинникам, попросил воеводу построить их, с удовольствием оглядел высоких и сильных русских воинов и подумал, что нелегко будет нукерам Повелителя справиться с этими мощными батырами. Он вручил каждому из них по серебряной тенге и сказал «катта рахмат [65]».