Укрощенный кентавр

Правда, после шести недель на больничной койке, после нескольких пластических операций, во время которых ему пересадили лоскут кожи с внутренней стороны бедра на лоб и висок, после всего этого единственное, о чем он мог думать, — это о том, что уже шесть недель не видел настоящей женщины.

— Шесть недель, — капризным голосом пожаловался он сестре Франциске. — Шесть недель без женщины! Это пытка для здорового мужчины. Я скоро сбегу отсюда, завернувшись в больничную простыню!

Сестра Франциска строго взглянула на него поверх очков.

— Вы не здоровый мужчина. Вы пациент. Впрочем, рада сообщить вам, что Господь, видимо, внял молитвам о вашем здравии.

— А я думал, Господь не слушает невозможных грешников, — ухмыльнулся Крис.

— В вашем случае он смилостивился, — ответила монашка. — Ведь это были не ваши молитвы. Он услышал молитвы ваших сиделок, которые, борясь с искушением, проводили долгие часы на коленях, прежде чем войти в вашу палату. Завтра вас выпишут, мистер Гарди.

Сердце его бешено забилось. Он на секунду закрыл глаза.

— Я думала, новость порадует вас, — словно издалека услышал он голос монахини.

— Так и есть. — Голос его почему-то звучал хрипло и сдавленно. — Впервые я рад тому, что вы нарушили мое уединение. Скажите, а вы будете здесь завтра? Чтобы убедиться, что грешник оставил наконец этот приют ангелов?

— Боюсь, что нет. Эти недели были столь тяжким испытанием, что, сложив с себя этот крест, я должна немедленно удалиться на отдых.

— Простите мое любопытство, сестра. А куда именно удаляются на отдых благочестивые сестры?

— Это вас не касается, мистер Гарди. Впрочем, вы все равно узнаете, если захотите. Чтобы избавить других сестер от вашего назойливого внимания, скажу: я еду в монастырь святой Патриции. Там хорошая библиотека, и я займусь чтением.

Крис радостно захихикал.

— А я слышал, вы последовательница учения Фомы Аквинского. Работаете в больнице, молитесь, в отпуске читаете благочестивые книги. А знаете, я и сам приверженец его учения.

Сестра поджала губы.

— Это меня совсем не удивляет. Как и Фома Аквинский, вы достаточно покуролесили в юности.

Крис засмеялся.

— В точку попали, сестра. Вы будете удивлены, но могу похвастаться: я даже и в тюрьме сидел.

— Нет, я ничуть не удивлена, — невозмутимо ответила сестра. — К сожалению, на этом ваше сходство со святым заканчивается. Его грехи привели его к возрождению души.

— А откуда вам знать, что мои грехи привели меня куда-то еще? — Он назидательно поднял палец. — Не судите о книге по ее обложке, сестра. Это не по-христиански.

Сестра вздохнула.

— Именно обложка привела вас на путь греха, мистер Гарди.

И в глазах ее промелькнуло скорбное выражение. Ему показалось, что на него смотрит старая Зифа.

— Я ведь не умираю, сестра, — усмехнулся он. — Я всего лишь выписываюсь из больницы. Не смотрите на меня так. Хотя вы и не придете проводить меня, я все равно хочу сделать вам подарок.

Сестра вскинула голову.

— Мы не принимаем земных даров, мистер Гарди.

— Не торопитесь, сестра. — Он жестом остановил ее. — От этого дара вы не откажетесь.

Словно не слыша его слов, сестра продолжала свою работу. Сложила аппарат для измерения давления в футляр, налила в графин свежей воды.

Крис помолчал.

— Вы достигли высшей степени христианского совершенства, сестра. С восхищением вижу, что даже такой мелкий грех, как любопытство, не смущает вашу душу. Что ж, не буду вас больше искушать. Я собираюсь внести пожертвование на нужды монастыря святой Патриции. А именно — учредить именной фонд сестры Франциски.

Он помолчал. Сестра Франциска безмолвно наклонила голову.

— Может, вам и не удалось подвигнуть меня на путь совершенства, сестра. Но вы убедили меня в том, что ангелы существуют. Спасибо вам за то, что вы не дали мне рухнуть в бездну, когда я был так близок к этому. За одно это вы навсегда останетесь в темном сердце грешника.

Сестра Франциска отвернулась. Но от него не укрылись слезы, блеснувшие в уголках ее глаз. Когда она заговорила, голос ее звучал глухо.

— С первого дня, как вы попали в больницу, я неустанно молилась за вас, мистер Гарди. И вы всегда будете в моих молитвах. Всегда.

Он вздохнул и потер ладонями виски.

— Это дает мне надежду, сестра. Имея такую заступницу, я, может быть, все же не попаду в ад.

— Благослови вас Бог, — прошептала она и вышла из комнаты, смиренно опустив глаза.

Не успела она захлопнуть дверь, как та снова отворилась. На пороге возник Барт.

— Привет, старина, — расплылся он в белозубой улыбке. — Погляди-ка, что я для тебя откопал.

И он бросил на кровать журнал.

Крис мельком взглянул на обложку, и сердце его бешено заколотилось. Мотоциклистка. Из-под защитного шлема выбиваются светлые пряди, руки в крагах лежат на руле. Девушка улыбается прямо в камеру. К сиденью сзади приторочен саквояж, похожий на докторский. И через всю страницу — рекламный текст: «Современный ветеринар должен ездить на современном мотоцикле!».

Барт решительно выхватил у него журнал.

— Крис, да ты не сюда смотришь. Вот где читай.