Укрощенный тигр

– Товарищи… – Соколов остановился, уж слишком официально получается. – Друзья, я понимаю, что нарушаю устав, нарушаю дисциплину и, может быть, попаду под трибунал за свое решение самостоятельно уничтожить вражеские самолеты. Но у меня нет выбора, я не могу допустить немецкий авиаудар по мирным поселкам. Тем более туда, где живет моя любимая. Это мое решение не как командира Красной армии, а личное, как человека. Я готов погибнуть, не вернуться, лишь бы разрушить планы командования вермахта. Если вы откажетесь участвовать в операции, то пойму, у каждого из вас близкие и родные. Я от своего решения не отступлю, поеду даже один.

– Так и мы по людским законам живем, Алексей Иванович, поэтому с вами. Не смогу дальше жить спокойно, зная, что тысячи людей не спас. – Бас Логунова был спокойным и теплым.

Руслан в запале только воскликнул:

– Я с вами тоже! Я готов жизнь отдать!

Семен Михайлович тактично ответил:

– Согласен, только с одним предложением. Я сяду за управление немецким панцервагеном, все-таки опыт механика и инженера у меня побольше. А Василий Иванович сможет вести нашу «тридцатьчетверку».

– Добро, – согласился старшина.

Алексей, обрадованный поддержкой боевых товарищей, хлопнул по офицерской сумке ладонью:

– После атаки на аэродром на двух танках вернемся назад тем же маршрутом. А сейчас выдвигаемся к стоянке танкового взвода «тигров». Логунов с Бабенко, уводите «семерку» к дороге в обход расположения немецких танков, остановитесь в 300 метрах от шоссе среди деревьев. А мы пока пешком с Русланом вернемся за немецким танком. Потом, Семен Михайлович, займете место водителя «тигра», а на Т-34 за водителя Логунов.

– Сделаем, – кивнул башнер, – он сдвинул Бабенко в сторону на место радиста. – Ты передохни пока, Сема, набирайся сил. Уж между деревьев до дороги проползу.

Танкисты спешились с брони вниз и направились перебежками обратно к стоянке танков. В сонной темноте ничего не изменилось, часовой все так же лежал на гусенице танка, усеянного осколками от разбитого фонаря. Они осторожно пробрались внутрь машины, где Алексей защелкал тумблерами, разбираясь в устройстве немецкого агрегата, а Руслан замер в люке командирской башни с автоматом в руках. От возбуждения слух и зрение обострились максимально, и он даже в кромешной темноте видел, как осел на люке крайнего танка задремавший часовой, что должен был охранять взвод. Как только заведется командирский танк, он проснется от звука работающего двигателя.

– Алексей Иванович, надо отвлекающий маневр провести. Давайте бензином обольем пару деревьев и подожжем, пока они тлеть будут, мы под шумок за дымом отъедем подальше.

– Действуй, Руслан, – командир сосредоточенно щелкал выключателями. – Открылись топливные краны, теперь включаем аккумулятор, вентиляторы, опускаем дроссель.

Танк тихо загудел, всосал воздух снаружи так, что из моторного отделения потянулся запах газа. Соколов установил ключ зажигания, передвинул вперед рычаг пуска и выжал сцепление. Несколько секунд нажатия на кнопку стартера, и двигатель завибрировал. Одновременно с урчанием танка раздались крики, топот сапог над люком и громкий шепот Руслана:

– Полыхает, товарищ командир, трогаем, – отдышавшись он доложил о выполнении задания. – Я плесканул из канистр на деревья, поджег. Как занялось все столбом, все немцы тут же проснулись, забегали. Часового убитого я тоже облил горючкой, чтобы следы замести. До черноты все выгорит, не сразу хватятся, что командирский «тигр» пропал.

– Часа два есть у нас, пока сообразят.

Алексей внимательно прислушивался к каждому звуку в танке. Что-то он сделал не так, все отделение уже в сизой дымке от работы двигателя. Он чуть увеличил обороты, отпустил сцепление, и танк на скорости рванул между деревьями. Лейтенант с усилием выкручивал руль, тянул рычаги, чтобы успевать маневрировать махиной. Сшибая кусты, бронированная машина прошла вокруг каменной гряды, сделала крюк и вынырнула почти на шоссе. Сделав остановку, Алексей, повернулся к Руслану:

– Давай бегом в «тридцатьчетверку», Бабенко сюда. Ты остаешься с Логуновым в паре на советском танке. Следуете за нами на максимальной скорости, не отставая. Час по шоссе, потом в лес уходим.

Омаев бросился выполнять приказ.

Лейтенант с напряжением вслушивался в тишину за толстыми бронированными стенками. Вот раздался гулкий стук по броне, и сверху спустился Бабенко неловкими угловатыми движениями из-за боли в ребрах.

– Семен Михайлович, вы как? – озабоченно Алексей протянул ему руку. – Давайте, может, я на управлении, а вы будете в командирской башне за дорогой наблюдать?

– Ох, – в темноте водитель уперся рукой в чью-то липкую от крови голову. – Алексей Иванович, не лишайте меня удовольствия сесть за управление «тигра». И, кстати, перегородку в моторный отсек советую закрыть. Чтобы вентиляторы не тянули сюда выхлопы. И туда же наших кхм… пассажиров отправить, смущают они меня, – признался виновато мехвод и занял свое место.