Укроти меня, или Грани возрождения (СИ)

— И чтобы что-то лишнее не выходило, — добавил Алохар. — Здесь действительно бывают такие мощные вспышки заклинаний, котор-р-рыми лучше не пугать остальных. Хозяин очень заботиться об этом. Магия Эффу — это мощная магия. Чтобы овладеть ей, нужно много пр-р-рактиковаться. Но это невозможно делать на обычном полигоне, не навр-р-редив остальным и не запугав их до смер-р-рти. Поэтому хозяин окр-р-ружил себя защитным куполом, очень сложным и мощным. Здесь он может сколько угодно пр-р-рактиковаться в том, что другим лучше лишний р-р-раз не видеть.

— А-а-а, я так понимаю, это еще связано с тем, что у Эффу магия очень тяжелая, да? Она такая… как камень. Тяжелая и навевает страх. На глубоком подсознательном уровне. А Калипсо не хочет, чтобы его боялись свои же…

— Совер-р-ршенно вер-р-рно, — прокаркал Алохар. — Высшая магия хаоса всегда связана со стр-р-рахом. А хозяин очень не хочет, чтобы его боялись. Его и так чуть ли не весь Фор-р-рланд боится и называет темным властелином.

— Что, в общем-то, примерно так и есть, — хмыкнула я. — Но я тебя поняла. Спасибо за объяснения! Это очень заботливо с его стороны, действительно. Ладно, поглядим, что там ждет меня впереди…

И прибавила шагу, чтобы скорее достигнуть далекой светящейся точки впереди.

Алохар оказался прав, и я прошла весь коридор минут за пять примерно. Интересно, что по ходу моего движения пространство как будто постоянно менялось и словно бы приближало меня к конечной цели, потому что далекая светящаяся точка впереди приблизилась намного быстрее, чем это произошло бы в обычном мире в обычных условиях, без пространственных искажений. Наверное, если бы в коридор попадал кто-то не тот, то пространство наоборот бы бесконечно растягивалось… Ой, даже думать не хочу об этом. Жутко.

У меня слегка закружилась голова, пока я шагала по коридору. Кажется, местная магия хаоса была мне не особо по душе. Вдобавок ко всему меня начало слегка мутить.

— Это из-за очень высокой концентр-р-рации темной магии, — объяснял Алохар. — Тут концентр-р-рат такой сильный, что всем не очень хор-р-рошо будет.

— А как же Эрик? Его тоже мутит? Он же белый маг до мозга костей. И он постоянно тут ошивается.

— Его не пр-р-росто мутит, его довольно сильно тошнит, — Алохар издал звук, похожий на ехидный смешок. — Он всегда мучается, когда сюда пр-р-риходит, ему даже всякие зелья помогают лишь ненадолго.

— Ох… Бедный братишка…

Я представила себе, каково тут брату чуть ли не каждый вечер терпеть всё это, и меня предернуло. Так себе удовольствие, мягко скажем.

— Поэтому Эр-р-рик любит шутить на тему того, что его уже тошнит от моего хозяина, — с усмешкой добавил ворон. — Шутка шуткой, а его от хозяина действительно сильно тошнит, когда тот начинает здесь агр-р-ресивно колдовать.

— Ка-а-ак я понимаю Эрика, — с улыбкой протянула я.

А потом шагнула, наконец, в некое пространство, которое, видимо, и являлось непосредственно кабинетом Калипсо. В первую секунду зажмурилась от яркого света, после темного коридора помещение казалось ослепительно ярким.

Вот тут всё выглядело почти по-человечески. Деревянный стол, стулья, стеклянный чайный столик с чайником чая — имбирного, судя по его цвету и имбирно-лимонному аромату в комнате.

Ну, почти по-человечески: стены тут все-таки тоже были сотканы будто из магии. А вот окно, кстати, выглядело самым обыкновенным и вело на улицу, где я и стояла несколько минут назад. Так странно…

Мне хватило одного взгляда на Калипсо, чтобы понять, почему как-то ранее Алохар предупреждал меня о вспышках магии своего хозяина со словами «когда увидишь его в таком состоянии в первый раз — постарайся не заорать от ужаса». Потому что зрелище действительно впечатляло.

Калипсо стоял около большого длинного стола, и он натурально светился изнутри. Его кожа будто стала прозрачной, и было хорошо видно, как яркие фиолетовые всполохи словно бы вьются внутри Калипсо, подсвечивая его так ярко, будто на жутковатом фиолетовом рентгене. Какой-нибудь лекарь на моем месте, наверное, сейчас был бы в диком восторге при виде этого темного силуэта скелета и возможности увидеть то, что обычный человеческий глаз увидеть не способен. Самым жутким было смотреть в такой вот дикой «подсветке» на сердце, биение которого сейчас можно было видеть невооруженным взглядом. Это завораживало и пугало одновременно.