Укроти меня, или Грани возрождения (СИ)

— Интересная картина вырисовывается, — медленно протянул Морис, задумчиво потирая подбородок. — И масштаб ее впечатляет и пугает. Итак, что мы имеем? С вашего позволения, я проговорю эту промежуточную информацию вслух, так как пытаюсь прикинуть, как весь этот сюр буду объяснять Верховному Совету Инквизиции. Который, я надеюсь, не упечет меня в лечебницу для сумасшедших после моего доклада, м-да… Итак, существует некий сбрендивший Эйзерес, который решил через Эффу добраться до самой глубокой изнанки мира, чтобы присвоить себе силу всех богов и самому, по сути, стать богом с целью создания новых миров, которыми он будет править единолично, чтобы существовали только новые, созданные им миры, а все остальные пусть потихоньку умирают за ненадобностью. М-да, и это я еще себя считал амбициозным… Едем дальше. Для этой своей затеи он решил воспользоваться тобой как своей пешкой. А откуда он вообще про тебя узнал? И из какого мира он к нам прибыл изначально? Если ни в Армариллисе, ни в Генеральном Штабе о нем нет никакой информации, значит, он и не объявлялся.

— Ответы на эти вопросы запрут вас тут за Теневой пеленой, — хмыкнул Калипсо. — Я не могу рассказать тебе пока эту информацию, она может вам навредить.

— Понятно, — вздохнул Морис, делая большой глоток светлого айлинора. — Нельзя так нельзя. Будем работать с тем, с чем можно. Расскажи, ты ведь знаешь, почему невозможна телепортация между мирами сейчас? Это ведь всё из-за Эффу, верно?

— Да, это его магия хаоса. Он расколол мир в процессе вылезания из ловушки сновидения, в которой прозябал многие тысячелетия. Когда мир расколот, телепортация в другие миры невозможна. Вы вот только в Армариллис можете телепортироваться, но это потому что Армариллис является своеобразной закрытой реальностью, а не отдельно взятой планетой. Такое особое подпространство, которое в день срыва Печати Мироздания оказалось замкнуто на Форланде: по словам Эрика, насколько я знаю, из Армариллиса так до сих пор тоже не получается телепортироваться в другие миры.

— Так если ты контролируешь Эффу, почему ты не можешь убрать этот раскол?

— Я нарочно его не убираю.

— Почему? — брови Мориса взметнулись вверх, да и я с удивлением уставилась на Калипсо. — Нам ведь сильно облегчила бы жизнь возможность призвать сильных верховных магов из других миров на помощь для сражения с этим Эйзересом!

— Так если я уберу раскол мироздания, легче станет не только нам, но и Эйзересу, — хмыкнул Калипсо. — Об этом ты подумал?

— То есть ты его нарочно запер и не выпускаешь таким образом? — еще больше нахмурился Морис.

Калипсо кивнул.

— До тех пор, пока он не может выбраться в другой мир вместе с нами, он не может призвать какую-нибудь лютую дичь, которую может направить против нас. А еще тут он отрезан от изнанки мира, силой которой привык питаться. Таким образом, я не даю ему постоянно подзаряжаться от изнанки мира теневой магией. Поэтому Эйзерес сейчас ослабший…

— Ослабший? — Морис аж айлинором подавился и промокнул губы салфеткой, дикими глазами вытаращившись на Калипсо. — Ты вот это вот называешь ослабшим? Да мы его смерчи с трудом удерживаем!..

— Да, Морис, Эйзерес сейчас действительно ослабший. А теперь представь, каков он будет в полной своей силе, если вернуть телепортацию между мирами и развязать этой теневой твари руки.

— Трындец, — с чувством произнес Морис, взъерошивая свои волосы. — А почему он тогда не сметает Форланд? Он же может уничтожить всю страну полностью, не так ли?

— Может. Но не будет этого делать.

— Почему?..

— Потому что не будет так транжирить свои силы на какое-нибудь масштабное разрушение. Ему это неинтересно, у него другие цели. Ему нужен мой браслет, понимаешь? — Калипсо помахал в воздухе рукой, на которой красовался браслет-татуировка. — И он выдерет его при первой же возможности вместе с моей рукой, в этом я не сомневаюсь. Но Теневая пелена, которую меня науськал выставить Эффу, не пропускает сюда Эйзереса, ему сюда не пройти. А я сам больше не выхожу в город, поэтому Эйзерес поймать меня не может. Периодически он пытается прорваться сюда, но защитный контур непробиваем. Эйзерес бесится, пускает в городе смерчи… Точнее, они сами по себе возникают вокруг него, когда он не в духе: это энергетические всплески, его остаточные вспышки магии, которые вот таким вот образом выходят наружу, когда Эйзерес в плохом настроении.

— Остаточные? — глаза Мориса уже лезли из орбит.

— Н-да, так себе у него характер, — пробормотала Флора, поглаживающая заснувшего у нее на коленях черного совенка.

— А ты еще меня называешь вспыльчивым, — невесело хохотнул Морис. — Да по сравнению с Эйзересом я белый и пушистый!

— Это у него просто твердой руки ласковой хозяйки нет, как у тебя, — ехидно произнесла Флора, весело подмигивая мне.

— Сейчас он копит силу для нашего с ним сражения, — продолжал тем временем Калипсо. — Постоянно ищет способы самостоятельно пройти на изнанку мира, телепортироваться в другие миры. Бесится, что у него не получается. И готовит армию нечисти для финального рывка. Огромную армию.