Укроти меня, или Грани возрождения (СИ)

— Разными способами. Они нам с тобой недоступны, так что можешь особо не вникать. Эйзерес имеет довольно большое влияние на реальность, и он является абсолютным верховным магом по части теневой магии…

— Абсолютных верховных магов не существует, — скептично усмехнулся Морис.

— Существует, — вздохнул Калипсо. — Эйзерес является таковым. Помнишь, Лори, как эта теневая гнида, когда мы с ним сражались, кидал фразу «так то — верховные маги, а я — выше»? Ну вот, это он не для красного словца сказал. Вынужден признать, что он действительно перешел черту просто крутого верховного мага. Он в самом деле стал «выше». Как бы ни было противно признавать это.

Он помолчал немного, собираясь с мыслями. Потом продолжил:

— Он чрезвычайно умен и хитер. А еще он всё просчитывает наперед, на много шагов вперед. И он знал, как подвести все события к срыву Печати Мироздания, используя при этом чужие руки — вроде моих.

— Что вообще нужно этому Эйзересу? — проворчала я.

— Ему нужен я. Точнее, ему нужен Эффу, и он пойдет на всё, чтобы забрать мой браслет, даже если вместе с моей выдранной рукой. Собственно, именно для этого он всё и затевал с этими пентаграммами.

— То есть… — медленно протянул Морис. — Получается, что этот Эйзерес призвал в мир Эффу, чтобы… чтобы что? Чтобы завладеть браслетом, в который ты его заточишь? Потому что этот Эйзерес… знал, что ты сможешь его в браслет заточить? Что это сможешь только ты сделать? И нарочно тебя к этому подвел? Так, что ли?

— Быстро соображаешь, — одобрительно усмехнулся Калипсо. — Хороший генерал нынче будет у инквизиции. А то Мэколбери-старший так точно доходил бы до всего этого еще пару лет минимум.

— Э, не, не факт, что и через пару лет до него дошло бы, — возразил Морис. — Он был тот еще тугодум.

Калипсо одобрительно хмыкнул.

— В общем… Эффу не завладевал моим разумом. Он позволил мне покорить его, потому что я действительно ворвался в его сознание и жестко его атаковал ментально. Я действительно развил свои ментальные навыки до столь высокого уровня, мне в этом помог ритуал по высвобождению темной энергии, он возвел в абсолют мои навыки менталиста. Эффу мог бы дать мне отпор, и я в таком случае не знаю, увенчалась ли тогда моя затея успехом… Но он не стал. И позволил себе соединиться со мной… Соединиться, а не завладеть мной, подчеркиваю. Это очень разные вещи.

— Я пока что не понимаю, с какой целью Эффу позволил запихать его в браслет. Зачем Эффу это сделал? — хмуро спросил Морис.

— Эффу его боится.

— Эм, кого? — не понял Морис.

— Эйзереса. Эффу очень боится человека-тень.

Морис прыснул от смеха, только вот Калипсо не торопился присоединяться к веселью.

— Это кем надо быть, чтобы даже первородный дух хаоса тебя боялся?

— Ну, например, сбрендившим волшебником, который на почве углубленного изучения теневой магии окончательно слетел с катушек, — криво улыбнулся Калипсо. — Эффу увидел во мне очень высокий потенциал, необходимый для решения одной проблемы, и решил объединиться со мной, чтобы решить проблему вместе. Так что… на самом деле я заключил с Эффу своего рода сделку, — хмыкнул Калипсо. — Эй, не надо смотреть на меня так встревоженно! Это не сделка как с демоном, свою душу я никому не продавал. Это, хм, своего рода энергетический союз. Ведь у нас с Эффу одна цель — уничтожить Эйзереса.

— Эффу тоже хочет его уничтожить? — удивился Морис. — Разве они не заодно? Ведь этот Эйзерес сорвал Печать Мироздания. Я был уверен, что Эффу только этого и ждет, чтобы вернуть свое первородное тело.

— Эффу его об этом не просил, — хмыкнул Калипсо. — Как я уже сказал, он его боится. Эффу очень сильно боится Эйзереса…

— Звучит как фееричная чушь.

Калипсо развел руками.

— Да уж как есть. Дело в том, что Эйзерес охотился тогда на Эффу, вот и выманивал в реальный мир. Он хотел завладеть силой первородного духа хаоса, вот и…

— Охотился? На Эффу? — брови Мориса взлетали все выше и выше, впрочем, моя физиономия выглядела не лучше. — На самого первородного духа хаоса? Это как вообще? Как и с какой целью можно охотиться на Эффу? Это звучит еще бредовее, чем страх Эффу перед каким-то магом, пусть даже верховным.