Укроти меня, или Грани возрождения (СИ)

— В ту же секунду, как я твердо решил пойти к тебе и рассказать хоть что-нибудь, — кивнул Эрик. — У меня мгновенно онемел язык и всё тело, поднялась высоченная температура и держалась она всю неделю, не сбивалась никакими зельями и чарам. Крутило меня так, что периодически хотелось отойти в мир иной.

Он помолчал немного, потом продолжил негромко:

— Мой пророческий дар — это одновременно чудесный светлый дар и ужасное проклятье в одном флаконе. Я очень много знаю, в том числе наперед. Но вынужден нести это бремя в одиночестве. Часто приходится смотреть, как другие мучаются в неведении, но самому приходится молчать, потому что мне нельзя вмешиваться в течение жизни. Я не имею права просто брать и играть с чужими жизнями по своему усмотрению. Облегчать чьи-то страдания, упрощать чужие пути вперед. Я могу только подталкивать к нужной дорожке будущего разных людей, но сами важные решения по жизни люди должны принять сами. Дойдя до всего своим умом, своими эмоциями. Некоторые вещи по жизни вообще можно сделать исключительно на сильных эмоциональных волнах… Как и твой побег, Лора, был основан в том числе на эмоциях. На твоих эмоциях, как девушки, которая готова на всё ради побега к дорогому сердцу человеку. На эмоциях Клояна, который так люто ненавидит вас с Калипсо, что мечтал расправиться с вами именно единолично, а не пускать за тобой моментально всю инквизицию, которая не дала бы тебе выбраться из здания Генерального Штаба, если бы весь сторожевой состав встал на твой след. Сейчас Клоян заслуженно прозябает в темнице, и это течение обстоятельств я тоже видел в своих видениях, но не мог никому об этом рассказать. К сожалению…

Я протянула руку и накрыла ладонь Эрика, сидящего рядом в кресле.

— Я понимаю эту твою особенность магического дара и не держу на тебя зла за молчание, — улыбнулась я брату. — Так, ворчу иногда, потому что — ну бесит же, у-у-у как бесит!! Но я понимаю… И спасибо, что рассказал о том, что собирался поведать мне правду. Это дорогого стоит.

— Ой, а можно спросить? — подала голос до этого молчавшая Флора, обращаясь к Калипсо. — А почему тогда нельзя было просто не рассказывать всю правду всем, кто сюда приходил к тебе? Рассказать им только часть, как ты сейчас рассказываешь нам, прямо заявив, что для нашей безопасности нам не следует знать всё, иначе мы вернуться в Форланд не сможем.

— На тот момент уже много кто был в курсе всех деталей, когда мы поняли, что Эйзерес наложил особые сигнальные чары на знания о себе, — вздохнул Калипсо. — В ту пору сюда уже пришли все фортемины, которые сейчас здесь находятся, да и кое-кто из инквизиторов пришел. Ну а всем последующим новичкам, переходящим черту Излома, я давал выбор и говорил прямо: вы можете узнать только часть и иметь возможность иногда возвращаться в Форланд, либо я рассказываю вам всё, что знаю сам, но тогда вы остаетесь тут до той поры, пока с Эйзересом не будет покончено. Я всем пришедшим честно рассказывал о положении вещей, и далее они сами делали выбор.

— А ведь никто из ушедших за Теневую пелену не вернулся в Форланд, — медленно протянула Флора. — Получается, что прям все выбирали один путь?

— Люди хотят знать правду, Фло, — улыбнулся Калипсо. — Хотят понимать, как на самом деле обстоят дела, на какой стороне они борются и ради чего. Правда в наших реалиях — особо ценное блюдо. Изысканный десерт, за который нынче идет настоящая битва. Это не кровавая битва, но этого не менее опасная. Эйзерес очень старается настроить против меня всех, он не хочет, чтобы о нем знали правду, потому что от этого он становится слабее в этом мире. Ну и меня он старается ослабить всеми путями. В первую очередь — эмоциональными. Потому что он в курсе того, как болезненно я воспринимаю весь обращенный на меня сейчас негатив. Мне от этого больно, и Эйзерес только рад стараться. Информационная война — это вообще жуткая вещь. Вы ведь тоже пришли сюда за правдой, не так ли?

— Да уж, — вздохнула Флора, продолжая поглаживать Алохара, который, кажется, уже сладко сопел у нее на коленках. — Я и сама сейчас лопаюсь от желания потребовать от тебя рассказать все-все детали, но-о-о — нельзя, нельзя… Нам с Морисом пока нужно быть в Штабе. Генерала Мэколбери больше нет, и нам предстоит большая работа по зачистке всех подозрительных личностей. Зачистка очень масштабная, штат инквизиции же многотысячный, перепроверить надо всех. Морис уже только за сегодня отдал приказ на срочное увольнение более трехсот инквизиторов, их уже нет в Штабе, и все их допуски отозваны. А это только начало…

Калипсо с уважением посмотрел на Мориса.

— Да ты тиран, однако. Что, уже вошел во вкус самого главного военачальника во всем Форланде?

— Ага, звезду словил, вон она, во лбу у меня горит, не видишь, что ли? — с сияющей улыбкой произнес Морис. — Слушай, я не понимаю, а как он это делает? Эйзерес. Как он пресекает все ваши весточки и контролирует знания о нем?