Укротить ловеласа

Под чарующие аккорды «Венского вальса» Надя представляла себя обворожительной юной дебютанткой на королевском балу. Заткнула ванну, включила горячую воду и вылила целый пузырек гостиничного геля для душа. Затем выплеснула в бокал остатки шампанского и приспустила с плеч халат, чтобы он напоминал платье, кокетливо повела плечом перед зеркалом.

- О, мадмуазель, - проворковала она своему отражению. - Вы не окажете мне честь?.. Право, ваша красота ослепительна! - и тут же с ложным смущением опустила ресницы. -

Ах, вы мне льстите... Я бы с радостью потанцевала с вами, но меня сопровождает господин Барабаш.

Воображаемого ухажера это, судя по всему, нисколько не смутило.

- И где он? - проговорил он низким Надиным голосом. - Если он настолько глуп, чтобы оставить такой бриллиант без присмотра.

Сбросив халат на пол, Надя повела плечом и сделала большой глоток.

- Ну, если вы настаиваете. - и шагнула в пенную воду.

Прикрыв глаза, она мысленно закружилась в танце с прекрасным голубоглазым юношей. Надина фантазия не знала границ: на всем балу не оказалось пары грациознее, гости расступились, в восхищении наблюдая за неизвестной красоткой.

- Кто она? Вы знаете ее? - шептались они.

А Надя украдкой искала в толпе Платона. Его не было ни среди гостей, ни среди слуг. И лишь когда заиграл «Голубой Дунай», Надя разглядела, наконец его на задворках оркестра: бедолага потел за своей виолончелью и с тоской поглядывал на Надю и ее галантного спутника.

- Ну вот. - услышала Надя его вздох отчего-то прямо у себя над ухом. - Приплыли.

- Ах так?! - разозлилась она. - Знаешь, что!.. - и выложила Платону все, что думала.

Со смаком прошлась и по его махровому эгоизму, и по бесстыжему кобеляжу, а на десерт вгрызлась в инфантилизм и несамостоятельность. И лишь после этого по телу растеклась приятная невесомость, а в душе воцарилась гармония. Да, Надя, наконец, почувствовала себя свободной - и потому беззаботной и счастливой.

Глава 4

- Надь! На-а-адя! Надюша! - свистящий шепоток пощекотал ей уши, и Надя, поежившись, замотала головой. - Пора вставать, спящая ты моя красавица.

Глаза ни в какую не хотели разлепляться, будто кто-то промазал ресницы суперклеем.

- Не-надо-не-хочу-перестань. - пробормотала она одним слабо понятным словом и поморщилась.

Вот точно такое же ощущение было у Нади в губах после анестезии у зубного: собственная плоть казалась куском резины, и хотелось жевать ее, чтобы вернуть чувствительность.

- Уже три часа, - голос Платона настойчиво вклинивался в разомлевший со сна мозг.

- Ты так поздно притащился? - Надя попыталась накрыться одеялом с головой, но оно почему-то уползло вниз. - Имей совесть!

- Так три часа дня, не ночи.

Прохладный воздух окутал разгоряченное тело, и Надю прострелила ужасная догадка: никакой одежды! В смысле, вообще! Надя подскочила и села на кровати, беспомощно озираясь по сторонам.

Платон стоял у изголовья и, тактично прикрыв глаза ладонью, протягивал Наде халат.

- Боже... - она чуть не кубарем скатилась на пол, замоталась в халат и затянула пояс так, что на мгновение стало трудно дышать. - Ты. Я. Что.

- Если ты хочешь знать, что вчера было, - преспокойно начал он. - То ничего такого, за что мне стоило бы просить прощения.

- Твою же, Барабаш! - Надя схватилась за гудящие виски: комната пошатнулась, как корабль в шторм, и к горлу подкатила желчь. - Можно по-человечески?

- Вот, выпей пока, - убедившись, что позориться Наде больше нечем, Платон убрал от лица руку и взял с тумбочки стакан с водой.

- Что это?

- Травить я тебя не буду, хотя после вчерашнего у меня пару раз возникали такие мысли,

- ухмыльнулся Платон. Потом, видно, осознал, что она не в состоянии воспринимать сарказм, и добавил: - Да пей же! Сгонял с утра за таблеткой от похмелья. Уже развел.

Надя с подозрением посмотрела на Платона, потом на стакан - и снова на Платона. Нет, жажда была сильнее страха, да и смерть ей сейчас казалась вполне гуманной. Жадно присосавшись к стакану, она опустошила его в несколько глотков. Платон не врал: привкус желчи исчез, а чугунный гонг в голове стих. Вместо похмелья на Надю обрушилась реальность.

- Погоди, - она убрала стакан и выпрямилась. - Три часа?! Дня?! У тебя же генеральная репетиция в половину пятого! И костюм. Господи!.. Почему ты меня раньше не разбудил?!

- Во-первых, я пытался. А во-вторых, - Платон кивком указал на вешалку в чехле. - Я подумал, что тебе надо отоспаться получше, а с костюмом я и сам разобрался. Ты в курсе, что в соседнем доме химчистка? Дерут, конечно, зверски, но все сделали быстро. Кстати, платье твое я заодно тоже сдал.

- Так. Репетиция через полтора часа, надо заказать такси. - Надя лихорадочно пригладила сноп соломы, в который превратились ее волосы, сделала пару шагов по номеру и остановилась перед зеркалом.