Укротить ловеласа

Когда внутри не осталось ничего, кроме пустоты и непривычного чувства легкости, Надя выпрямилась, будто сняла со спины здоровенный походный рюкзак, и покосилась на Платона. Вид у него был задумчивый и немного растерянный. Надя ждала, что он скажет банально-поддерживающее, какую-нибудь затертую фразу, которыми всегда пользуются, если хотят побыстрее завершить чужую исповедь, вроде «все будет хорошо» или «ты справишься», но Платон вдруг взял ее за руку и крепко сжал.

- Так было всегда? - спросил он.

- Что? - Надя так удивилась, что даже не стала убирать руку.

- Ты всегда так работала? Суетилась, носилась, звонила?..

- Ну. Да, - она дернула плечом, не понимая, к чему он клонит.

Платон стиснул челюсти, словно ужасно разозлился на кого-то.

- Прости, - выдохнул он.

Одно короткое слово, а Надю будто контузило. И вроде не крикнул, не оглушил, а ей показалось, что рядом подорвалась граната. Может, все дело в том, что он произнес это пронзительно и искренне, может, - в том, что его глаза при этом подозрительно блестели.

- За что? - опешила Надя.

- Я никогда. - он странно кашлянул. - Никогда не думал, что ты так много работаешь. В смысле. Нет, ты все время была рядом или на телефоне. Но ты все делала с такой легкостью, я не знал, что это отнимает у тебя столько сил. И я ведь даже не ценил это!

- Да ладно, чего ты в самом деле, - она неловко поежилась, уж больно траурное он сделал лицо.

- Нет, я серьезно, - Платон наклонился к ней, но потом сам же отпрянул и сунул руки в карманы.

- Все в порядке. Я люблю свою работу, просто это не всегда взаимно, - она улыбнулась и положила руку Платону на колено, но он вздрогнул, как ошпаренный.

- Лучше не надо, - он отодвинулся от Нади.

- В любом случае, спасибо, что выслушал, - она постаралась не подавать виду, что реакция Платона на ее прикосновение задела ее. Вот как понять его? Еще недавно целовал так, будто целиком хотел проглотить, а теперь шарахается от нее, как от прокаженной. - Мне уже легче, думаю, я как-нибудь все разрулю... Наверное...

- Нет! - воскликнул он так резко, что Надя, уже собравшись было встать, подскочила и рухнула обратно.

- Господи! Зачем так пугать?

- Нет, - повторил Платон уже тише. - Я сам.

- Что - сам? - непонимающе моргнула она.

- Сам все разрулю. Этот концерт состоится, и ты получишь за него все до копейки, - сказал Платон твердо, будто не со студентами собирался разговаривать, а снаряжался в крестовый поход. - А что касается квартиры, я переведу тебе всю сумму прямо сейчас.

- Не надо! - отмахнулась Надя. - Я не могу это принять.

- Можешь! - отрезал он. - И примешь. Это не обсуждается. У них сейчас репетиция? - он кивнул в сторону консы.

- Ну да, но.

- Вот и отлично! - он встал и взял чехол от виолончели с таким видом, словно внутри был пулемет. - Сиди здесь, я скоро приду.

И, резко развернувшись на каблуках, он уверенно зашагал к консерватории, напомнив Наде Антонио Бандераса из фильма «Отчаянный», когда тот собирался покромсать в лоскуты целую банду головорезов. Надя коротко вздохнула, покосилась на Петра Ильича Чайковского и шепнула:

- Не знаете, что за вожжа попала ему под хвост?

Глава 18

«Скоро» - понятие растяжимое, и Надя убедилась в этом на собственном опыте. Сначала она не хотела идти вслед за Платоном, но вовсе не потому, что привыкла подчиняться приказам. Нет, просто от одной мысли снова войти в тот зал, где каждый считал ее алчной гадиной, становилось тошно. Однако время шло, а Платон все не появлялся, и Надя начала подозревать неладное. Кто знает этих студентов? Запинают его ногами, забьют кларнетами, надуют через флейту, как лягушку. Что ни говори, а нет на свете существ более жестоких, чем дети, даже если эти дети возомнили себя взрослыми и могут покупать пиво по паспорту. Еще и пресловутый эффект толпы, - страшная штука.

Не выдержав мук любопытства, Надя бросилась в консерваторию. У самого входа в зал сбавила шаг, аккуратно приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Там уже никто не играл: инструменты молчали, и лишь мужские голоса, усиленные качественной акустикой, гремели над пустыми рядами кресел. Студенты, вжавшись в свои стулья и затаив дыхание, наблюдали за битвой двух титанов.

- Это все твоя вина! - рычал Платон на Игоря. - Ты должен был сразу предупредить их о Надиной ставке!

- Моя? - Игорь говорил нарочито спокойно, хотя шея его покрылась багровыми пятнами, а у висков вздулись вены. - Напомни, будь добр, каким местом наши с Надей дела тебя вообще касаются?

- А тебя не касается, чем они меня касаются! - выпалил Платон, и кто-то в оркестре фыркнул, с трудом сдерживая смех. Платон, впрочем, тут же обернулся на весельчака с таким свирепым видом, что чувство юмора отключилось у всех разом.

- Ты смешон, Барабаш, - Игорь презрительно скрестил руки на груди. - Иди, записывай свои ролики для дамочек, здесь тебе делать нечего.

- Вот как?! Чтобы вы могли бесплатно сесть Наде на шею и ножки свесить? Не выйдет! -Платон шагнул к Игорю вплотную.