Укротить ловеласа (СИ)

В отличие от младшей сестры Рома проводил слишком много времени сидя, а потому был не в лучшей физической форме и от яростного пинка по лодыжке увернуться не смог.

— Дичь! — прошипел он, потирая ушибленное место. — Беру свои слова обратно!

— То-то же! — Машка победоносно вскинула подбородок.

— Она реально люто тупая! — и Рома предусмотрительно подогнул ноги под себя.

— Так, брейк! — лениво вмешалась Юля, привыкшая разнимать неслухов. — Флешмоб может сработать.

— Или челлендж, — предложила Маша, явно довольная похвалой. — Типа ледяной водой из ведра обливаться или футболку надевать, стоя на голове…

— Нет, это только у молодежи популярно, — откинула стратегию Юля. — Лучше подумаем, как бы сделать вирусный ролик… Оператор у тебя, считай есть, с ютьюбом ты разобралась, осталось только снять и расшарить. Вопрос — про что.

— Может, со зверушками что-то? — Дима задумчиво почесал подбородок. — Моя с утра до ночи гоняет видосы про сов, панд и кого-то там еще…

— И как ты себе это представляешь? — Надя изогнула бровь. — Загнать Игоря в зоопарк? Облить валерьянкой и посадить во дворе, пока его кошки не облепят?

— Играл бы он на флейте… — мечтательно протянул Рома. — Мы бы с крысами что-нибудь придумали… Как тот дудочник из сказки, помните?

— Шикарно! — всплеснула руками Надя. — Вот это план! Отдаем Игоря обратно в музыкалку на флейту, и через пятнадцать лет у нас новая звезда!

— А чего ты орешь? — надулся Рома. — Тебе тут помогли, и никакой благодарности взамен. Иди вот сама и придумывай.

Надя уже хотела ответить, что именно так и собирается поступить, но Дима вдруг расхохотался так громко и неожиданно, что все покосились на него с опаской. Как говорится, смех без причины может быть первым симптомом отъезжающей крыши. Особенно, у мужика на пороге партнерских родов.

— Тебе, может, это?.. Водички? — насторожилась Надя.

— Да не, я тут вспомнил… — и Дима снова зашелся смехом, пока на глазах не выступили слезы. — Ой, не могу… Короче… — он застонал и отдышался. — Есть такой канал у мужика…Он там разными способами все уничтожает. Ну, поджигает, взрывает или бензопилой…

— Ага, обхохочешься, — скривилась Машка.

— И я подумал… — Дима стиснул зубы и странно поморщился, будто пытался сдержать чих. — Фух… Не могу… Если этот Игорь расфигачит виолончель…

— Точняк! — от возбуждения Рома даже глаза округлил. — А почему только виолончель? Он может стать таким типа музыкальным маньяком. Драконить всякие инструменты… У бати моего друга есть в гараже и болгарка, и фрезер…

— У нашего, вроде, тоже болгарка была… — задумался Дима.

— Она сто лет не работает, — Рома отмахнулся. — Слушайте, а если облить Надькину детскую скрипку жидким азотом, а потом молотком ударить, она расколется? Ну, в смысле, не просто треснет, а так вот эпично, — хлобысь! — как ваза…

— Ты не представляешь, сколько я раз об этом мечтал, когда она занималась… — протянул Дима и ностальгически вздохнул.

— Я тоже… — подала голос Юля, и Надя отчетливо осознала, что союзников у нее в этом доме не осталось.

— Ладно, — она встала, прихватив банку огурцов. — Маме привет, Андрюху за меня целуйте в пяточки…

— Узбагойзя, — Рома дернул ее за рукав. — Никто не тронет твою скрипку, мы пошутили. Но идея-то бомбическая, скажи? Этих инструментов можно накупить с рук по дешевке, зато видосы получатся — огнище!

— Окей, — терпеливо кивнула Надя. — И скажи, пожалуйста, как это поможет мне раскрутить Игоря? Как из этого вандализма можно понять, что он крутой виолончелист? Или ты правда думаешь, что после такого его кто-то пустит в зал, где есть арфа, орган или дорогущий рояль?

В кухне воцарилась тишина, и только из распахнутого окна донесся с улицы плач младенца.

— Мама возвращается с детьми… — Юля тяжело поднялась с диванчика и побрела в прихожую, словно агнец на заклание. Но вдруг замерла, резко обернулась и уставилась на Надю горящими глазами. Видно, приближение отпрысков пробудило в ней скрытые резервы. — Я знаю! Я знаю, что тебе делать!

— Что? — Надя затаила дыхание.

И Юля уже раскрыла рот, чтобы ответить, но щелкнул замок, распахнулась, ударившись о стену, входная дверь, и…

— Юленька! — мамин голос с трудом пробивался сквозь басовитый вой Андрюши. — Мы пришли! И проголодались!

Юля пулей метнулась к измученной бабушке, выхватила ребенка, и дальше последовало шоу, за которое могли бы передраться самые именитые мировые цирки. Что-то подобное Надя видела, когда ходила в азиатский ресторан, и повар прямо перед ее носом с феерической скоростью рубил осьминогов на гигантской жаровне. Руки его летали, мелькая в воздухе, и Надя не могла оторвать взгляда от этого странно прекрасного зрелища.