Укротить сердце

Поигрывая ленточкой, обмотанной вокруг запястья, я осматриваю ранчо в поисках голубых глаз и сарафана. Затем я отправляюсь на поиски.

Я знаю, где ее найти.

Она в конюшне.

Уже в пятый раз за неделю я застаю ее, когда она тайком выходит из своего коттеджа и пробирается по восточной тропе.

Руби стоит у среднего стойла, разговаривая мягким нежным тоном с молодым жеребенком породы Аппалуза. Она стоит на цыпочках, ее длинные волосы струятся по спине, и она так похожа на местную девушку, что я прикладываю руку к груди, чтобы унять боль в сердце. Платье, в которое она одета, кажется совершенно прозрачным. Я вижу каждый изгиб, каждый великолепный дюйм тела Руби Блум.

Проклятье.

Черт возьми.

Я скрещиваю руки на груди и прочищаю горло.

― Другой мужчина крадет твое сердце?

От моего голоса она вздрагивает, затем поворачивается. Ее лицо светлеет, как только она видит меня.

― А тебе что до этого, ковбой?

Ковбой. Мне это нравится.

Чертовски нравится.

Я смотрю на жеребенка, который снова утыкается носом в ее протянутую руку, и поднимаю бровь. Повезло, что это лошадь, а не человек.

Я не могу сдержать улыбку на своем лице.

― Я искал тебя. ― В ответ на ее вопросительно поднятую бровь я продолжаю. ― На следующий год нас забронировала группа из сорока человек. Ранчо заполняется. У меня появилось несколько подписчиков.

Радость светится в ее глазах.

― Хорошо. Мои связи помогли. Я так рада, Чарли. Дальше будет только лучше. Вот увидишь.

Ее искреннее желание помочь нам, ее добрые слова просто потрясают меня. Я никогда не встречал никого, похожего на Руби. Кого-то настолько… настолько хорошего.

Она просто золотая.

Потеряв контроль, я пересекаю разделяющее нас пространство.

― Сколько у тебя там? ― спрашиваю я, беря ее за руку. Провожу большим пальцем по нежной коже на внутренней стороне ее запястья.

Она пристально смотрит на меня.

― Сколько чего?

― Сердечек. ― Она отдергивает запястье, но я наклоняюсь к ней и встречаюсь взглядом с ее великолепными голубыми глазами. ― Потому что в тебе, дорогая, больше жизни, чем в поле ― цветов.

Она улыбается.

― Сладкие речи ни к чему не приведут, ковбой.

― Никаких сладких речей. Нам нужно обсудить кое-что важное.

― О? ― говорит она, изучая меня любопытными глазами.

― Ты держалась подальше, ― говорю я, прижимая ее спиной к дверям стойла и фиксируя ее на месте. Мой голос звучит хрипло, напряженно.

― Мы оба. ― Она встречает мой взгляд с удивительной стойкостью. ― Это работа. Вот и все.

Черт, я ненавижу, как сильно это ранит.

― Да, но…

Она кладет ладонь мне на грудь.

― Никаких «но», помнишь? Мы же договорились. ― Ее взгляд опускается вниз, длинные ресницы отбрасывают тени на щеки. ― Один раз. ― Она говорит это так легко, как будто только я чувствую, что меня пронзила молния от ее слов.

― Это чушь. ― Я говорю это прежде, чем успеваю остановиться.

Ее голубые глаза расширяются.

― Чарли…

― Мы еще вернемся к этому. ― Я провожу руками по ее плечам, по гладкой коже и прижимаю ее к себе. ― Сейчас мы поговорим о твоей политике открытых дверей.

Щеки Руби розовеют.

― Это же ранчо.

― Это Воскрешение. ― Проведя рукой по ее изящной челюсти, я поднимаю ее подбородок, чтобы увидеть ее глаза. ― Запирай дверь, слышишь? Это не обсуждается.

Ее сочные губы приоткрываются.

― Ладно.

― Хорошо. ― Я опускаю руки на ее талию, нуждаясь в откровенности. Она ждет от меня честности, и она ее получит. ― Я не буду лгать, Руби. Я заходил в твой коттедж, искал тебя. Я видел твой список.

В ее глазах вспыхивает страх.

― И?

― Очень длинный список дел.

― Ну что ж. Я планирую все выполнить.

― Может быть, я смогу помочь.

― Помочь мне? Как?

― Ты помогаешь нам, а я помогу тебе закончить этот список дел. ― Ее внимание переключается на жеребенка. ― Никаких лошадей, ― говорю я, стискивая зубы. Мысль о ней верхом на лошади сводит меня с ума. ― И никакого калифорнийского заката. Но все остальное я могу сделать.

Она вздергивает бровь.

― У тебя большие амбиции, ковбой. Разве у тебя нет ранчо, которым ты должен управлять?

Мысль приходит сама ― к черту ранчо.

Я провожу большим пальцем по ее полной нижней губе. Никаких больше попыток держать руки подальше от нее. Больше нет.

― Чего бы ты ни захотела этим летом, Руби, я дам тебе это.

Ее настороженный взгляд падает на ленточку, повязанную вокруг моего запястья.

― Только лето?

― Только лето. ― Мы расстанемся, когда закончится сезон.

― Ты уверен? ― Дразнящая улыбка играет на ее губах, но я замечаю грусть в голубых глазах. И, черт возьми, как же я хочу понять ее причину. ― Последнее, что я хочу сделать, это заставить тебя влюбиться в меня.

Я усмехаюсь, несмотря на то, что в груди все сжимается, ее слова отдаются у меня в голове.

― Этого никогда не случится, дорогая.

На ее лице появляется интерес.

― И почему же?

― Я не влюбляюсь.

Больше нет.

― Повезло мне, ― говорит она и откидывается на двери стойла, словно желая еще больше завести меня.

И, черт возьми, ей это удается. Как мотылек на пламя, я тянусь к ней.