Укротитель амазонок

— Готовлю я не особо, так… состряпал, что мог. Дичь, кстати сам подстрелил, иногда на охоту хожу, — в конце нашей трапезы сказал Пигбор.

— Да ладно тебе, не гони! Я б такое в жизнь не сварганил. Особенно эти вот булки.

— Хех, их из столовки принес! Я про кролика говорю, вчера целый вечер тушил.

— Ну да, вкусный кролик, — отметил я, а после громче сказал. — Хорошо здесь живется, наверное. Ходишь, где хочешь, зарплату, теперь, получаешь. Не то, что мы, как рабы…

— Эх, не скажи, — протянул Пигбор, грустно глядя в окно.

— Почему так?

— Ды вот, одиночество — сволочь.

Я чуть не рассмеялся этому выражению, ведь недавно вспоминал похожую песню. А завхоз вздохнул и продолжил:

— Свобода, всегда хорошо. Но она-то яйца не облегчает. Ходишь, как самка страуса, даже пар спустить не с кем.

— Да, друг, это проблема, — понимающее сказал я и похлопал Пигбора по плечу.

— Ну ладно, это все в прошлом. Теперь-то хоть ты мне поможешь.

— Еще как помогу! — воскликнул в ответ. — Тут одна барышня есть, у нее такой недотрах! Она офицершей работает. Приведу к тебе на кролика как-нибудь. Будете с нею… как кролики.

На этих словах я весело подмигнул, а Пигбор как-то скривился.

— Фу, бабы. Мерзость, — тут же протянул он.

— Да, брат, они не подарок! Но трахать же надо кого-то! Не друг друга ж нам долбить, в самом деле? Аха-ха, — рассмеялся, слегка толкнув Пигбора.

Но он не оценил этой шутки, а глядя мне в глаза, спросил:

— Почему?

Я отодвинулся от завхоза и на всякий случай вытер руку об полотенце. В горле предательски пересохло, в груди разлился могильный холод, как при встрече с дьявольским призраком.

— Что почему? — выдавил с огромным трудом.

— А того, почему! Мы трахаться разве не будем?

Мужик говорил так, будто… тут даже сравнения нет! Это просто трындец, причем вселенского масштаба как минимум.

— Чего ты там про… кудахтал, — сказал я, медленно поднимаясь. — Я, конечно, может быть и того.… Но такого юмора что-то не понимаю!

— Да какой юмор может быть, Талион! Это глубокие материи, тут все сложно! — завхоз тоже поднялся со стула. — Я без мужика черте сколько. Наконец-то хоть ты заскочил. Будет кого стрепыжнуть блин… на пол шишкагана!

У меня тупо не было слов. Я сделал единственное, что пришло на ум в такой чудовищной ситуации — стал орать как придурок, резко ломанувшись к двери.

Конечно же, оказалось закрыто. Все в лучших традиция фильмов ужасов. Только там не так уж хреново, лучше б меня маньяк покромсал, в самом деле.

— Да чего ты бежишь, ты не бойся! — медленно приближаясь ко мне, твердил Пигбор. — Бабосеки мы, желтые то есть… Что с того, Талион? Такая хреновина у животных есть даже. Остальные нас никогда не поймут.

— Аааа, мать твою за ногу! Какие животные нахрен?! Я думал, ты сука Пигбор! А ты «пигбораст» в сраку конченый! — визжал я, дергая дверь.

— Да, чего ты волнуешься, парень?! У меня как в суде, все по-честному. Я тебя кочерыжу, потом ты меня, как захочешь. Только не стоя… а то радикулит задолбал.

— Вали в жопу, ублюдок! — крикнул я, махнул ногой в сторону горы жирного мяса.

— Так я туда и хочу, в чем проблема? Я не понял, мужик, ты баб что ли любишь? — недоуменно спросил завхоз.

— Ясен пень, а кого же?!

— Ну, ты ж как бабосек себя ведешь, что за шняга… — смущенно сказал завхоз. У него в голове, будто что-то сломалось.

Лишь сейчас до меня малость дошло. В этом мире мужики ведут себя, словно геи, а геи — как нормальные мужики. Если ты манерный, то любишь именно баб. А если брутальный… все ясно! Короче, я сам себя и подставил.

Выходит, я лесбиянка, если на наши понятия, и приманил другую лесбиянку, которая не знает, что я не такой… Вот он статус «все сложно», а не эти школьные сопли!

— Лучше быть геем и трахать баб, чем быть мужиком и трахаться с геями! — холодно процедил я.

Похоже, у меня был чудовищный взгляд. Пигбор нервно сглотнул и отошел в сторону.

— Значит, берлогу свою не покажешь, — грустно протянул он.

— Какую берлогу, братан? Тропу к ней потрогать не дам!

— Но мы ж с тобою друзья.

— Очко дороже дружбы… Прости, — мрачно ответил я.

Дрожь во всем теле прошла. Наконец-то удалось нащупать засов и открыть эту чертову дверь. Я уходил от нормального мужика, чтоб он не сделал меня… ненормальным. Последняя надежда таяла облачком дыма. Но я знал, что иначе никак. Лучше пусть болит сердце сейчас, чем потом, что пониже. Слишком велика цена мужского общения. Я готов разорвать этот круг, чтоб не рвать нечто большее.

— Стой, погоди! — в отчаянии крикнул Пигбор, когда я уже почти вышел. — Может хоть перекрестно пошоркаем, а?

— Чего-чего, нахрен?! — недоуменно произнес я.

— Ну, ты… моего кобеля полохматишь, а я твоего одновременно. Эльфийский штурвал, ты не слышал?

— Слышь, летчик хренов! Мне второй пилот тут не нужен! Со своим штурвалом уж справлюсь…

Я бросился прочь из этой голубой лагуны, мечтая поскорей оказаться в гареме. Вот что значит, бесплатный сыр! А мне еще что-то не нравилось. Скорей назад в сексуальное рабство, к опостылевшим, но родным до боли вагинам.