Укротитель Хаоса на полставки 2

– Прошу, не делай такое лицо, – тихо проговорил Ян. – Я не вижу иного выхода. Уйти я тоже не могу. От беспокойства за тебя я снова могу выкинуть ту штуку с телепортом. Вернее, он выкинет...

– Я все понимаю, не трудись, – взмахом руки остановила я поток бесполезных оправданий. – Лучше так. Потому что если ты вновь пропадешь в материи и станешь книжкой, я не удержусь и прочту тебя от корки до корки.

– Звучит как-то двусмысленно, – улыбнулся Ян.

И от этой фальшивой улыбки внутри вновь будто что-то умерло. Может, надежда?

Я пожала плечами. Да какая разница, как звучит.

– И ведь ни капли сочувствия у нее в глазах, а, – покачал головой Ян, по-прежнему давя искусственную улыбку.

– Вообще ни капельки. Еще и не поленюсь, ксерокопию сделаю. Вдруг чтиво интересным окажется.

Несколько минут мы молча глядели друг на друга со злостью, словно прощаясь, заведомо обещая никогда больше не встречаться, а затем как ни в чем не бывало принялись раскладывать остатки овощей и мяса в холодильнике.

Правда во время всех перемещений я старательно огибала Бранова по широкой дуге. Уж не знаю, какую цель преследовало это мое показательное выступление, но аспирант, видя мои маневры, молчал. Только хмурился рьянее, чем обычно.

Не находя отклика, негодование наконец пошло на убыль. Окончательно его порывы стихли, стоило Яну выйти из кухни. Оставшись одна, я, в бессилии еле ноги переставляя, подошла к окну и провела пальцем по капелькам конденсата.

Кружок, палочка. Палочка и еще палочка…

Нарисованное солнышко со скобкой вместо улыбки уже принялось медленно оплывать, теряя форму, а я по-прежнему стояла у окна и смотрела, как неторопливо волокутся по небу клубки тяжелых, напитанных влагой туч. Как ветер вынуждает случайных прохожих, опрометчиво на радостях поснимавших шапки, прятаться в шарфы по самые уши. И как черемуховая ветка с редкими почками, набухшими от нежданного, но наверняка обманчивого тепла, елозит по стеклу потемневшим, размохрившимся от времени сломом, будто смычком по струнам.

Глава 20. Ревность

– Когда пришло время выбрать пару, – покачиваясь из стороны в сторону, задумчиво протянула Шани, – Маду сражался за меня с пятью котами. Мне пришлось несколько раз восстанавливать силы, прежде чем я исцелила все его раны.

– Видишь, Оксана, – многозначительно округлила я глаза, – Маду сражался с пятью. Пятью! А я одна, и Бранище до сих пор не знает, что ко мне чувствует. Не определился он еще, видите ли.

Оксанка с сочувственным видом поджала губы. После обеда мы втроем заперлись в Брановской спальне. Сам аспирант, собрав немного жареной курицы и бутербродов для Сергея с Мартой, поспешил из дома скоренько и, как на женском совете было постановлено, трусливо ретироваться. Поэтому можно было без опаски перемыть ему косточку за косточкой. Вполголоса, правда. Потому как Джахо с Айтером, оценив всю мощь современного телевидения, прочно засели в гостиной и даже ненадолго позабыли о взаимной неприязни, без устали щелкая каналы.

– Раз Ян не в силах определиться, ему нужно помочь, – расправила плечики Шани. – Я ведь и сама молила Великую Кошку, чтобы та дала Маду сил для победы. Это было не совсем честно, конечно…. А может, и тебе к ней обратиться? – встрепенулась она и, мигом обвившись хвостом, развернула передние лапы подушечками вверх. – Нужно воззвать и попросить. Повторяй за мной, Создательница.

– Да не поможет это, – глядя на укатанную в плед и тихонько шепчущую мольбы кошку, закатила глаза я. – Сказано же: не при-вле-ка-ю. Не-нуж-на. Тут хоть ко всем котикам мира взывай – не сработает. Насильно мил не будешь.

– Великая Кошка не котик, – строго сказала Шани, не сменив позы. Только глаза чуть приоткрыв. – Она хранительница семейного очага, и ее сила вездесуща. Заставить полюбить она не в силах. Счастье ведь только в доброй воле рождается. Но наверняка поможет разобраться в своих истинных чувствах. Если сама не веришь, я попрошу ее помочь за тебя.

– Попроси, попроси, – закивала Оксана. – Иначе через пару дней тоски по Бранову от нашей-Маши лужица слизи останется. Ну, в смысле, от Создательницы вашей, – уточнила она, видя недоуменный кошачий взгляд. – Соберем тогда остатки от нее в ведерко и с вами в закулисье отправим.

Идея поклоняться ведерку Шани явно по душе не пришлась. Она спешно зажмурилась и вскинула передние лапы к потолку в особо страстном молитвенном жесте. Оксанка, с широкой улыбкой на физиономии,  тоже вскинула руки, повторяя за кошкой.

Я же смотрела на эту вакханалию и обалдевала. Но спорить не решалась. Хотят просить хвостатую богиню? По флагу им в руки. Пусть развлекаются.

Махнув рукой и со стоном рухнув на разложенный Брановский диван, я перекатилась на живот и уткнулась лицом в подушку. Знакомый горьковатый запах вмиг окружил, укутал. Пробудил тоску и обжег стыдом щеки.