Укротитель Хаоса на полставки 2

Пальцы впились в бетонную твердь по обе стороны от хрупких девичьих плечиков, блокируя малейшую возможность в сторону отклониться. Буравя Мику взглядом, Ян приблизился настолько, что каждую веснушку на носу разглядеть мог.

– Попробуй еще раз. Пожалуйста.

Попытка быть вежливым с треском провалилась.

– Сейчас, – кивнула она, но рук по-прежнему не отнимала.

Правда это уже скорее предусмотрительность, а не желание прикоснуться. Мика готова в любую секунду оттолкнуть нависшую угрозу. И пусть сил не хватит. Она точно попытается.

Ее дыхание стало неровным, губы приоткрылись и тут же крепко сжались. Даже лицо заострилось, и Ян разочарованно сморщился, будто удар под дых получил.

– Ты меня боишься?

– Нет, конечно!

Ян сощурился. Врет?

Ну, разумеется. Еще как боится. Боится до дрожи. До мелких мурашек на шее, до судорожно бьющейся жилки на виске.

Мика вновь прикрыла глаза, облизав губы, и странное чувство пронзило Яна насквозь. Желание скрыть эту девчонку от чужих глаз. Уберечь. Спрятать. Чтобы ни одна живая душа не посмела коснуться ее даже мельком.

Комната поплыла перед глазами, и только тонкая фигурка Слышащей, так усердно хмурящей лоб, оставалась удивительно четкой.

– Ян, я пытаюсь, но не выходит, – наконец решительно отняла Мика руки от его груди. – Прости, но, видимо, я безнадежна.

Состроив извиняющуюся физиономию, она попыталась сбежать, ткнувшись плечом в руку. Но та, покрывшись едва наметившейся сеткой темных вен, прилипла к стене намертво.

Ян, находясь на грани яви, не в силах был даже мускулом пошевелить.

Глава 17. Все мы порой сходим с ума

Бранов стоял близко. Так близко, что дух захватывало. Удалось даже разглядеть у левого уголка губ крохотное пятнышко-родинку. Такая же точка, но чуть темнее, расположилась под глазом, чуть ближе к виску.

Эти крохотные недостатки завораживали. Нестерпимо хотелось провести по ним пальцем. Поделать путь от виска к губам. И как я прежде их не замечала? Хотя и не мудрено, так близко с аспирантом мы еще ни разу не были.

Но теперь он даже ближе, чем позволяют приличия. Словно затаился и ждёт. Сделай я хоть одно неверное движение...

– Ян, я пытаюсь, но не выходит, – решительно отняла я руки от его груди в попытке хоть как-то вырулить из столь двусмысленного положения. – Прости, но, видимо, я безнадежна.

Карие глаза, чуть темнее липового меда, сощурились. Неужели разозлился? Такой пустяк ведь... А быть может это уже и не Ян вовсе?

Где-то в квартире выше продолжала бить басами музыка. Едва слышный клавишный перелив и... будто бы саксофон.

Джаз? Какофония звуков затихла, разразившись с новой, но гораздо более мелодичной силой. Кажется, вся моя жизнь превратилась в сплошной джаз! Все кувырком, на срыве и вот-вот разломится со звуком рваной струны.

Легкое дыхание коснулось моего лица. Мороз пронесся по коже, но я вмиг вернула себе самообладание. Если бы Хаос овладел Яном, глаза непременно потемнели бы до черноты.

Наверное.

– Ян, – вновь позвала я, отвлекая от ужасно неловкого созерцания себя любимой. – Я не слышу... его.

– Ты напряжена, поэтому не выходит, – своим обычным голосом заговорил он. Без этой будоражащей отрывистой хрипотцы. – Расслабься.

Ага. Будешь тут расслабленной, когда не знаешь, куда от смущения деться.

– Ты прав, наверное, – совсем успокоилась я, когда Бранов отступил на шаг, и капкан его рук наконец разжался. – Впечатлений слишком много за один день вышло. Хорошенько нас Хаос повалял. Я уж думала, кошкоты нас в винегрет покромсают! И ты едва… – неловко замолкла я, усмиряя словесный поток. – В общем, расслабиться у меня сегодня точно не выйдет.

– Тебе нужно расслабиться, – повторил Ян, улыбнувшись и протянув руку, ладонью вверх. – Я могу помочь.

Я замешкалась. На ум, кроме неприличных идей релаксации, ничего не приходило.

– Мика, ты чего? – засмеялся Ян, чуть склонившись и подхватив мою руку. – Не съем же тебя, право слово!

«Съем - это еще не самое страшное!» – так и вертелась навязчивая мысль, что заметалась еще быстрее, едва аспирант потянул меня к себе.

– Я… – только и успела смущенно крякнуть, оказавшись в его объятиях.

– Не... съем, – медленно повторил Бранов, вновь уложив мои руки к себе на грудь, а свои – мне на талию. Переступил с ноги на ногу.

Что происходит?

Чтобы не потерять равновесие, я поспешила сменить положение, но Ян вновь переступил.

Медленно, раскачиваясь в унисон друг другу, мы ступали по кругу. Это было похоже на танец. Обычный медленный танец, немного напоминающий вальс, точнее, его упрощённую версию. Но несмотря на незатейливость танцевального этюда, в горле пересохло, а сердце застучало в разы быстрее. Мне уже даже начинало казаться, что мы попадаем в ритм едва слышных из-за плит перекрытий нот.

– Ну как? Отпускает?

Криво улыбнувшись лишь одним уголком губ, Ян отстранился, чтобы дать мне возможность повернуться вокруг своей оси несколько раз юлой.

– Кажется, да. Но я всё равно ничего, не слышу.

– Правда? – встретились мы лицом к лицу, и по телу скользнул жар. – Ну и черт с ним тогда.