Укротитель времени

Дверь распахнулась. Показался высокий человек с длинными локонами. Он был великолепен в своем наряде: широкополая шляпа с перьями, жакет в малиново-голубую полоску, широкий пояс, широкие штаны поверх закатанных сапог. Человек выхватил изящную шпагу и направился к единственному занятому столу. За ним появился другой — не менее пышно разряженный и тоже при шпаге, а там и третий, четвертый. Они окружили стол, держа шпаги наготове.

— Салют, ребята! — приветствовал их Лафайет, поднимая свою тяжелую кружку. — Дернете по глоточку, а?

— Именем короля, — прорычал первый денди, — вы арестованы! Вы сами пойдете, или нам применить силу?

Его свирепые черные усы свисали по обе стороны лица, как рога молодого буйвола.

О'Лири заметил, что острие одной из шпаг красовалось дюймах в шести от его горла. Посмотрев по сторонам, он увидел, что еще две шпаги нацелены ему в сердце. Наискосок от него, оторопело разинув рот, стоял Рыжий.

— Эй, ты! — заорал усатый офицер, глядя на Рыжего. — Ты что?

— Я, начальник, — забормотал мордоворот, — да я что… я просто сижу тут… ну, выпил, вот жду ужина.

Полицейский удивленно заморгал, а потом грубо захохотал:

— Этот бродяга как две капли воды похож на Рыжего Быка.

— Пшел вон! — приказал другой.

Рыжий с готовностью сорвался с места и неровной походкой заковылял к двери. Когда дверь открылась, Лафайет успел заметить, что люди с улицы с любопытством заглядывают внутрь. Толпа по-прежнему гудела.

— Ну все, пошли, — скомандовал офицер, стоящий слева от него.

О'Лири небрежно улыбнулся, сосредоточив все внимание на шпагах.

«Салями, — подумал он, — превратить шпаги в салями. Сезам!»

В бок кольнуло острие. Лафайет вскочил. Блестящий стальной клинок упирался ему в ребра, прямо над почками.

— Салями! — приказал О'Лири, теперь уже вслух. — Да превращайтесь же в салями, черт вас побери!

Клинок, упрямо оставаясь стальным, кольнул сильнее.

— И ни звука больше, а то и до тюремной камеры не дойдешь!

— Эй, осторожней! — закричал Лафайет. — Вы же продырявите меня!

— Слушай, парень. Тебе что, надо глотку порвать, чтобы ты понял, что арестован? Мы мушкетеры городской гвардии, ясно? Наша задача — сажать в каталажку нарушителей спокойствия.

— Вы хотите сказать, за бутылку вина? — начал О'Лири. — Я сейчас объясню…

— Ну, это ты объяснишь палачу, — огрызнулся гвардеец с тремя нашивками.

— Ну, давай, парень, вставай!

Лафайет встал.

— Но это же смешно, — начал он.

Кто-то сильно схватил его за руку и потянул к двери. Он вырвался, взял со стола свою шляпу и надел ее, глубоко надвинув на глаза.

«Не стоит нервничать», — напомнил себе О'Лири.

Гамбит с салями не удался, но это произошло потому, что ему просто не хватило времени как следует сосредоточиться и настроить свои психические энергии. Кроме того, он уже заметил, что вносить какие-либо изменения на виду у всех очень сложно. Да и захмелел он немного от вина. Но как только появится свободная минутка, он тут же приструнит этих молодцов.

Спотыкаясь, Лафайет шагнул через дверь на чистый ночной воздух. Увидел испуганные лица, глазевшие на него, грозящие кулаки. Полетели овощи — что-то ударило по плечу.

— А ну, освободить дорогу! — прокричал самый высокий мушкетер. — Именем короля — дайте дорогу!

Он и двое других прокладывали путь со шпагами наголо к паровому автомобилю, который уже ждал их.

— Глянь, парень! — кивнул в сторону толпы один из мушкетеров. — Говоря твоим языком, мы, полицейские, не пользуемся тут особым уважением.

Он едва успел увернуться от просвистевшего рядом спелого помидора.

— Я их не виню. Его величество в последнее время сильно закрутил гайки. Все должны ходить как по струнке, чуть в сторону — все, нарушил закон.

— Похоже на тоталитарный режим, — прокомментировал О'Лири. — Почему же вы не бунтуете?

— Шутишь? У короля Горубла есть армия, которая… — он осекся. — Не стоит об этом.

Полицейский с любопытством взглянул на О'Лири и придвинулся поближе.

— Слушай, это просто утка, да? — не разжимая губ спросил он. — Ну, насчет того, что ты колдун?

Лафайет внимательно посмотрел на собеседника:

— Неужели ты, такой умный парень, веришь в колдовство?

— Нет, но знаешь, тебя арестовали по девятьсот второй статье — обвинение в черной магии. Конечно, это стандартное обвинение для задержания подозрительных лиц на двадцать четыре часа. Но я хочу сказать, была бы лягушка, а лужа найдется.

— Слушай, а ты сам хоть раз видел кого-нибудь, кто совершает чудеса? — спросил Лафайет.

— Нет, но вот племянник тети моей жены утверждает, что он знал одного.

— Я не волшебник, — повторил Лафайет. — Хотя можно сказать, что да, но вы не поймете.

— Послушай, ты мне вот что скажи: знаешь, моя жена последнее время как-то опустилась — растолстела, волосы сальные, никакой косметики — ну ты знаешь, как это бывает — быт заел. А женаты всего лишь год. Может, дашь мне что-нибудь такое, ну, чтобы подсыпать ей в мартини, подогреть ее немного, вернуть привлекательность? Ты, наверно, знаешь, что я имею в виду… — Он подмигнул и мимоходом отпихнул чрезмерно любопытного зеваку с дороги.