Укротители Быка

«Не слушай его, — Сестра словно бы положила руку ей на плечо, заставляя сердце вздрогнуть от боли: именно поэтому Сестра говорила так редко. Однако она все чаще теперь выступала вперед, когда дело касалось Ванессы, словно не в силах сдержать свою нежность перед беспомощными человеческими детенышами. — Не слушай! Мало ли, какую чепуху повторяют дети? Райн обогрел ее, взял в теплый дом — вот она и зовет его солнцем».

Вия немедленно встала со скамейки и присела перед Ванессой на колени, не обращая внимание, что земля и травяной сок грозят испортить подол ее одеяния.

— Дорогая моя, — сказала она спокойно. — Почему ты думаешь, что он солнце?..

— Потому что он жжется, и колется, — немедленно ответила девочка. — И после него пепел.

— Какой пепел?

— Как в пустынях. Там, куда солнце уходит. Там пустыни, на многие дни пути. Только колючки растут. И песок сыплет. Там скелеты под песком лежат. И люди совсем высохшие. Мертвые.

Сказав это, она умолкла, как будто описание мертвых людей под песком полностью исчерпывало идею солнца.

«Вот те на! — засмеялся менестрель. — А откуда девочка знает о существовании пустынь к западу, а? Неужели ты думаешь, что в ее богом забытой деревеньке хоть кто-то имел об этом хоть малейшее понятие, девочка? Ну, тогда ты просто идиотка, что не удивительно!»

Старый шаман только многозначительно усмехался, и — Вия была уверена — будь у него борода, он бы непременно ее поглаживал. Длинными, крепкими скрюченными пальцами, которые она помнила с неожиданной живостью.

— Несси… милая моя… откуда ты знаешь про пустыни? — спросила Вия.

— Ну… так просто, — Ванесса пожала плечами. — Сказалось.

— Ты их видела? — настаивала Вия. — Во сне? Кто-то тебе рассказывал?

Над ними в ветвях акации, листья которой уже начинали съеживаться и желтеть к осени, пела какая-то птица. Вия не знала голосов здешних птиц: вдоль Рита жили многие такие, какие не встречались более нигде. Желтый лист пролетел мимо, а девочка спрятала лицо в кружевах платья на груди, пытаясь уйти от ответа. Вия тотчас отпрянула: она не хотела пугать ребенка. Сердце сжало острой, злой беспомощностью за себя и на Райна, который навязал ей вот это… И тут ребенок проговорил:

— Нет, я просто знаю. Просто говорю, а оно оказывается так. Там раньше было море, потом трава, потом лес, потом трава, а потом стали пустыни.

— И ты раньше не знала?

— Когда заговорила — тогда узнала… — девочка вдруг снова посмотрела на Вию, и девушка заметила слезы в глазах у приемной дочери. — А у Черного Человека — у него внутри… как там… не отдавайте меня ему! Пожалуйста! — и тут она кинулась к Вии, вжалась маленьким дрожащим телом в шелк ее платья.

Пораженная, госпожа Гаева гладила волосы Ванессы, ее спину, и думала, что же такое она могла видеть в Райне… или, учитывая, что видит она прошлое, а не будущее и не настоящее — «а есть ли разница, девочка моя? — тихо спросил старый Шаман, и молча баюкала кукол позади него Сумасшедшая Хельга».

Вия потянулась к духу своему, к кокону теней, что вечно следуют за человеком от рождения к смерти и обратно по другой стороне Земли, неумело притворяясь одной тенью, и попыталась вытащить из нее лишнее слово. И еще прежде, чем вытянула ответ, догадалась сама.

Ванесса действительно не знала заранее. Этот ребенок еще слишком мал, чтобы ее голова сумела вместить в себя детальное понимание — да и способна ли на это вообще человеческая голова?.. К миледи Хендриксон правда приходит в снах, и поэтому остается смутной и неполной, как любое сновидение.

Святая — сумасшедшая, и никто не знает, насколько полно ее видение Настоящего. А эта девочка просто говорит что-то, не до конца понимая собственные слова, и только тогда это становится истинным знанием.

Райна она боится не потому, что хорошо понимает его, а потому, что понимает только часть.

Но почему же он приснился ей заранее?.. Ведь Райн говорил ей, что она видела его во сне в виде Черного Человека… ведь малышка не должна быть способной видеть будущее.

— Чем занимаетесь, мои леди? — услышала Вия тихий голос за спиной.

Сразу же мир сделался совершенно другим. Исчезли серые тени и смутная дорога, голоса в голове стали просто мыслями, гранями ее собственного я — каким бы размытымэто «я» ни оказалось, — а сад — просто садом. Не туманным пространством неопределенности событий.

Позади нее стоял Райн и держал в руке плетеную корзину.

— Я принес свежих вишен, — сказал он, улыбаясь. — Мы с Ди Арси ездили надзирать за строительством форта.

— На границе с Фиолетовым Княжеством? — спросила Вия.

— Да, именно, — в разговор вступил Стар, неслышно вывернувший из-за яблони. — Мадам, позвольте… — протянул Вии букетик клевера. — Набрал по дороге. Проезжали через такой луг — что просто загляденье. Букет, конечно, скромный, но, быть может, вы найдете его достойным хоть на полчаса оттенить вашу красоту.

— Если бы из твоих слов наплести кружев, они бы как раз пошли на подол парадного наряда и еще бы на рукава осталось, — усмехнулась Вия, послушно принимая букетик.