Укротители Быка

Мальчик-лотошник прошел мимо, его призыв затих за углом. Тут же под их окнами дети затеяли сложную игру. Они говорили на местном диалекте, Вия понимала только, что они много считали, и довольно часто кого-то называли козлом.

Шаманка сидела, пропуская через пальцы светлые волосы Райна — длиннее, чем прежде, но все еще совсем-совсем короткие — и старалась не искать в них седину.

— Каким… это кажется тебе? — наконец спросила она. — Как ты можешь ничего не понимать?

Вии казалось всегда, что нужно просто смотреть внимательно, и тогда окружающий мир сам откроет тебе свои тайны. Шаманы силой не берут.

Но Райн постигал Вселенную не так, как она: не чувствами, не зрением — разумом. Шаманы не слишком-то верили в разум: они знали, до чего он сложен и как легко может пойти вразнос.

— Странновато выглядит, — кивнул Райн. — Звезды все те же, они не подвинулись на небосклоне. Когда я пытаюсь прочесть их и истолковать, сперва все понятно. Когда я начинаю лезть глубже, то значения противоречат друг другу, ни один аспект не сходится, результаты совершенно дикие. Я подумал было, что разучился считать или что память мне изменяет, — Райн усмехнулся. — Полез в таблицы. Проверил, как у меня получается сводить приход с расходом и потребление с закупками для нашей разлюбезной армии — я о той, которой командует Стар. Нет, считаю я по-прежнему, и в уме не хуже, чем на бумаге. Память моя тоже никуда не делась — хочешь, процитирую на память страницу из Сканди Странника? Любую, на твой выбор?

— Я не читала Сканди Странника, — покачала головой Вия. — То есть начала и бросила. Скучно.

— Правда? — удивился Райн совершенно по-человечески, что случалось с ним нечасто. — А мне показалось, интересно. Правда, я читал ее в лет в шесть…

Вия подумала: ничего удивительного, что ее муж стал таким — если он читал Сканди Странника в шестилетнем возрасте.

— Ты не знаешь, а с другими астрологами не случилось ли того же?

Говоря так, Вия думала: боги не властны над путями звезд, но они властны над путями этого мира. Возможно — только возможно — они попытались изменить саму суть астрологии так, чтобы никто, в том числе и Райн, не смог понять, что они замышляют и помешать им. А что они замышляют, в самом-то деле?

— Я еще не успел поговорить с магистром Розеном, — Райн назвал имя их хозяина, — но, когда он встречал нас у дверей, сей достойный господин показался мне редкостно довольным жизнью. Кажется, его распирало от желания мне что-то рассказать, но я извинился, сказав, что мне прежде всего хочется поговорить с тобой с дороги. Полагаю, мое желание показалось ему вполне естественным.

— Расскажи мне, что с тобой случилось, — попросила Вия.

Райн как будто напрягся — по крайней мере, ей так показалось. По затылку это не так ясно, как, скажем, по спине.

— Я-то знаю, что самый близкий человек тебе не я, — добавила она. — Но Стару ты тоже рассказать ничего не можешь — тебе надо, чтобы он в тебя верил. И мне не хочешь — тебе надо, чтобы я не слишком волновалась за тебя. Бедняга, ты совершенно запутался.

— Я невыносим, правда? — Райн, кажется, вымученно улыбнулся.

— Всего лишь невозможен, — поправила Вия. — Расскажи, пожалуйста. Как все было… Иначе я стану волноваться больше.