Укротительница змей

Тогда я со всей силы размахиваюсь и бью ее в нос, хвастунье так и надо. Юля морщится, противно-противно, и ревет. Из носа идет кровь. Я выбегаю на улицу. Вижу вдалеке уже спину уходящей Марины, которая привела домой Юлю. «Стой!» – кричу я ей громко. Она оборачивается, смотрит на меня и ждет. «Почему ей можно, а мне нет?» – кричу я, подбегая к Марине, по щекам катятся слезы. – «Ты о чем?» – спрашивает она. «Ты все знаешь! Ты сказала, что на дереве все занято, что нельзя туда. Но ей же можно, ты вруша, почему мне нельзя?» – она хочет мне что-то ответить, но в это время выбегает на улицу моя мама и страшным голосом кричит: «Быстро домой!» А потом хватает меня за руку и тащит домой, так резко, что я спотыкаюсь по дороге. С участка доносится рев Юли.

В этот вечер мама на меня жутко кричит и надолго запирает одну в комнате. Но я им всем, и ей, и Юле, назло вылезаю через окно во двор. Меня все равно увидят и запрут второй раз, но пусть знают, что я могу сбежать, если захочу. А дом сижу, потому что все равно играть не с кем.

***

Сегодня мне разрешили выходить во двор, но не на улицу. Только не подходить к Юле. Юля со мной не разговаривает, проходит мимо молча. Бабушка с утра сходила к родителям Марины, и ее мама просила передать, что дерево старое, опасное и ни мне, ни Юле туда лазить не стоит, и она лично проследит за этим. А за ребят она тоже очень беспокоится, и надо всех разогнать. Приедет скоро Маринин папа в отпуск – так и сделает.

У меня остался один непрочитанный журнал, «Юный натуралист», самый скучный. Там очень длинные статьи, я такие не люблю. Есть только одна покороче про змей в природе. Змей я боюсь, поэтому ее читаю. Там нарисованы разные змеи, например, уж и гадюка, и написано, что делать, если змея укусит. И ещё, что гадюка боится шума, и если громко шуметь, она убежит. Я спросила у мамы, живут ли на даче змеи, но она говорит, что здесь только ежики. И медведки. Я не боюсь медведок. Пойду писать дневник. К нам прилетели три воробья. Я хочу их приручить, уже придумала им имена – Пудик, Шустрик и Быстрик.

***

Сегодня тоже ужасно скучно. Играть не с кем. Приехали Юлины родители, Юля им наябедничала на меня, они ругались с бабушкой и моими родителями, называли меня психопаткой, кричали слово «покалечить». Теперь они со мной вообще не разговаривают.

К другим детям играть меня так и не пускают. Ходим гулять с мамой по вечерам, иногда она сажает меня повышивать, но я не люблю это. Мне мама говорит, что таких как я поискать. Что я сущее наказание. Она сначала уже успокоилась, а теперь Юлины родители приехали, и опять всё началось.

Бабушка иногда говорит про Бога. И из-за Бога нельзя плохо себя вести. Потому что он накажет. То, что взрослые меня наказывают – это мелочи, они потом прощают, а вот когда вырасту, меня уже будет Бог наказывать, а он все видит. Иногда я думаю: вот допустим, я стану хорошей, когда вырасту. А тогда будет ли ему важно то, что я в детстве была такая плохая?

***

Ягоды поспели. Вчера сосед Виталий Семенович привез целое ядро черники и корзину земляники. Мама и бабушка об этом говорили. Потом вечером папа приехал на машине из Москвы, и ему сказали, что надо ехать в лес за ягодами.

И сегодня мы едем. И с нами еще поедет в машине Марина с ее бабушкой Галиной Николаевной. Бабушка знает «ягодные места» и нам покажет. Мне приготовили резиновые сапоги и плащ. Потому что в лесу может быть сыро, и комары, и ветки. И клещи кусачие.

Марина со мной здоровается. Но по дороге мы сидим хоть и вместе, на заднем сиденье, но не разговариваем, потому что моя мама ее все время что-то спрашивает – о ее родителях, о даче, об огороде. А папа с ее бабушкой говорят о ягодных местах. Меня ни о чем не спрашивают, и я молчу.

В лесу много комаров. Комарья, говорит бабушка Марины. Мы расходимся в разные стороны: отец в одну, мы с мамой в другую, Марина с бабушкой сами.

Потом мы ходим-ходим, собираем чернику и немного земляники, и приходим на опушку с другой стороны леса. Там березы и поле. Я вижу Марину в поле, и ее бабушка недалеко. Марина мне машет, и я с корзинкой бегу к ней.

«Много набрала?» – спрашивает она. Я показываю ей свою корзинку – она почти полная, много черники и сверху еще немножко земляники есть. «У… молодец, а айда за полоникой», – и она показывает красные ягодки в траве. Мама мне машет и отпускает нас. Мы идем по полю, рядом с лесом, и выискиваем в траве ягоды. Они похожи на землянику, но пахнут по-другому. Марина ест их на ходу. «Попробуй». «А мне бабушка не разрешает. Живот болеть будет». «Они же чистые. В поле растут. Тут только червяки. Я сколько раз пробовала, не болит», – я осторожно беру ягоду и ем. Она вкуснее во сто раз, чем когда дома ешь, мытую.

Марина ушла от меня немного дальше в поле, а ее бабушка чуть в стороне от нас. Марина нагибается и приседает на корточки, чтобы сорвать ягоду в траве. А я иду за ней, чтоб не потеряться. И тут вижу в траве у Марины почти под попой что-то странное и черное. Я останавливаюсь. И мне очень страшно.