Укрытие. Книга 1. Иллюзия

Лукас ясно представил эту картину: Джульетта лежит в неуклюжей позе: ноги переплелись, рука прижата телом, повернутый шлем смотрит на укрытие. А еще он увидел себя десятилетия спустя: одинокий старик сидит перед серым экраном и рисует не звезды, а ландшафт. Один и тот же ландшафт, снова и снова глядя на утраченную любовь, изображая одну и ту же неподвижную фигуру и вытирая слезы, которые капают и превращают угольные штрихи в грязь.

Он станет совсем как бедняга Марнс. Мысль о Марнсе, который так и умер в одиночестве, напомнила Лукасу о последней фразе Джульетты. Она умоляла его найти кого-нибудь, не быть такой, как она. Не остаться в одиночестве.

Лукас стиснул холодные стальные перила пятидесятого этажа и перегнулся. Глядя вниз, он видел спираль лестницы, уходящую далеко в глубину. Он разглядел площадку пятьдесят шестого этажа. Несколько промежуточных площадок отсюда не были видны, потому что они выходили на лестницу под другими углами. Расстояние оценить он затруднился, но предположил, что его более чем достаточно. Не было нужды спускаться на восемьдесят второй – этот этаж прыгуны-самоубийцы предпочитали из-за длинного свободного промежутка до девяносто девятого этажа.

Лукас вдруг увидел себя в полете, как он кувыркается, размахивая руками и ногами. Скорее всего, он чуть-чуть промахнется мимо лестничной площадки. Где-нибудь наткнется на перила, и те почти разрубят его пополам. Или же, если он оттолкнется чуть сильнее и прыгнет головой вниз, все может закончиться быстро.

Он выпрямился, ощущая приступ страха и прилив адреналина – настолько ярко он представил и падение, и смерть. Лукас украдкой осмотрелся, проверяя, не наблюдает ли за ним кто-нибудь. Ему уже доводилось видеть, как смотрят вниз другие. И он всегда предполагал, что в головах у них бродят нехорошие мысли. Лукас вырос в укрытии и знал, что только дети роняют вниз разные предметы. Когда становишься постарше, то уже понимаешь, что все нужно крепко держать. Но все равно рано или поздно обязательно что-нибудь упустишь, и это что-то полетит вниз, а тебе инстинктивно захочется прыгнуть следом…

Площадка задрожала от топота ног торопящегося носильщика. Звук босых ног, шлепающих по стальным ступеням, быстро приближался. Лукас отодвинулся от перил и попытался собраться с мыслями. Может, все же лучше залезть обратно в постель и заснуть? Провести несколько часов в отключке?

Пока он пытался принять решение, носильщик пробежал мимо, и Лукас заметил на лице парня испуг. Хотя тот быстро скрылся из виду, проворно и неутомимо перебирая ногами, в сознании Лукаса ясно отпечаталась его тревога.

И Лукас понял. Пока топот удалялся, Лукас догадался, что сегодня утром что-то произошло. Случилось это наверху и как-то связано с очисткой.

Зерно надежды. Долгожданное зернышко, закопанное на такую глубину, что у него не оставалось шанса на выживание, внезапно начало прорастать. Может быть, очистки не было? Вдруг изгнание Джульетты отменили? Работники из механического послали наверх петицию. Сотни подписей отважных людей – они рисковали своими головами, лишь бы спасти ее. Не мог ли этот отчаянный поступок из «глубины» повлиять на судей?

Крошечное зернышко надежды пустило корни. Его стебель пронзил грудь Лукаса, наполнив нестерпимым желанием броситься наверх и увидеть все своими глазами. Лукас оставил за спиной перила и мысли о прыжке вниз и стал проталкиваться наверх сквозь утреннюю толпу. Он заметил, что те, кто увидел носильщика, уже начали перешептываться. Не только он заметил, какое у парня было лицо.

Присоединившись к идущим наверх, Лукас вдруг понял, что мучившая его со вчерашнего дня боль в усталых ногах исчезла. Он уже собрался обогнать медленно бредущее впереди семейство, как вдруг услышал позади громкий сигнал рации.

Обернувшись, Лукас увидел несколькими ступенями ниже Марша, помощника шерифа в среднем секторе. Тот возился с висящей на бедре рацией, прижимая к груди небольшую картонную коробку. Лоб у него был мокрый от пота.

Лукас остановился и взялся за перила, дожидаясь, пока помощник шерифа поравняется с ним.

– Марш!

Тот наконец-то убавил громкость рации, посмотрел наверх и кивнул Лукасу. Они прижались к перилам, уступая дорогу идущим наверх рабочему и его ученику.

– Что нового? – спросил Лукас. Он хорошо знал помощника шерифа и потому рассчитывал услышать от него новости.

Марш вытер лоб и переложил коробку на сгиб другой руки.

– Этот Бернард меня сегодня утром совсем достал, – пожаловался он. – Я и так всю неделю таскался вверх-вниз!

– Нет, что нового насчет очистки? – уточнил Лукас. – Здесь только что промчался носильщик с таким видом, будто встретил привидение.

Марш посмотрел вверх:

– Мне было велено принести ее вещи на тридцать четвертый, и принести быстро. Хэнк себя едва до смерти не загнал, пока тащил их снизу ко мне. – Он поднялся на пару ступеней, явно очень торопясь. – Слушай, мне надо топать, иначе я потеряю работу.

Лукас ухватил его за рукав. Ниже по лестнице движение застопорилось: там идущие наверх раздраженно протискивались мимо спускающегося одиночки.