Уксусная девушка

— Ума не приложу, что случилось с Белочкой, — поделилась она. — В младенчестве я считала ее чуть ли не собственной дочерью — я была в том возрасте, когда дети любят понянчить малышей. Как она меня обожала — копировала меня во всем, и только я могла ее утешить. Потом, уже подростком, она здорово отдалилась, стала совсем другой: общительной и компанейской, я бы даже сказала, слишком общительной. А я вдруг превратилась в злобную старую деву, хотя мне всего двадцать девять. Понятия не имею, почему так произошло!

— Не все ученые, — задумчиво протянул Петр.

— Что?

— Не все ученые предпочитают блондинок, — пояснил он и бросил на нее быстрый взгляд из-под полуопущенных век. Конечно, он не понял ничего из сказанного Кейт. Легко отделалась!

— Хотите половинку моего сандвича? — спросила она.

— С удовольствием, — сказал Петр, ни минуты не колеблясь. Он откусил изрядный кусок и пока жевал, на челюсти будто шишка вспухла. С набитым ртом он добавил: — Думаю, я могу называть вас Катя.

Кейт не хотелось быть Катей, хотя, поскольку они больше никогда не увидятся, то и возражать не имело смысла.

— Ну, как хотите, — беззаботно ответила она.

— Почему американцы всегда начинают издалека?

— В каком смысле?

— Каждое предложение вы начинаете с "Ну…" или "Ну да…" или "Хм" или "В любом случае…". Вы говорите "Итак…", хотя перед этим не было сказано ничего такого, что стоило бы подытожить, или "В смысле…", хотя перед этим не было сказано ничего такого, что стоило бы прояснить. Молчите-молчите, потом говорите "В том смысле, что…". Почему вы так делаете?

— Ну, ну да, хм… — медленно начала Кейт. Сначала он не понял, потом коротко хохотнул. От его смеха Кейт непроизвольно улыбнулась. — Встречный вопрос: почему вы начинаете говорить так внезапно? Вы просто выстреливаете фразами! "Так и так", начинаете вы. "Эдак и вот так" — будто кувалдой бьете. Выходит слишком решительно и безапелляционно. Все, что вы говорите, звучит как… как постановление правительства.

— Понятно, — кивнул Петр и тут же поправился: — Ну да, понятно.

Теперь она тоже рассмеялась. Кейт откусила свою половинку сандвича, Петр — свою. Подумав немного, она призналась:

— Иногда мне кажется, что иностранцы специально разговаривают не похоже на нас. Послушайте, как иностранец поет американскую популярную песенку, к примеру, или рассказывает шутку, в которой приходится имитировать южный говор или ковбойские интонации. Выходит идеально, без малейшего акцента! Подражаете вы безукоризненно! И тогда становится ясно, что вы просто не хотите говорить, как мы. Потому что вы гордитесь своим акцентом.

— Я не горжусь, — покачал головой Петр. — Хочу избавиться от акцента.

Он уставился на свой сандвич — просто держал его обеими руками и смотрел вниз; веки полуопущены, и она даже не могла сказать, о чем он думает. Внезапно Кейт поняла: хотя он коверкает согласные и гласные звуки, внутри он формулирует свои мысли ничуть не менее сложные и глубокие, чем у нее.

Кейт положила корочку на тарелку и вытерла руки о джинсы.

— Что будете делать теперь? — спросила она.

Он поднял взгляд.

— Делать?

— С вашей визой.

— Не знаю.

— Жаль, что ничем не могу помочь.

— Без проблем, — заверил он. — Честное слово! Спасибо за сочувствие. Полагаю, все наладится, так или иначе.

Кейт понятия не имела, как все может наладиться, но решила проявить сдержанность.

Петр доел сандвич и отряхнул ладони. Уходить он и не думал.

— Симпатичный у вас садик.

— Спасибо.

— Любите за ним ухаживать?

— Ага.

— Я тоже.

— Раньше мне хотелось стать ботаником, — поделилась Кейт, — а потом меня выгнали из колледжа.

— За что вас выгнали?

Кейт поняла, что на сегодня достаточно. Иначе он подумает, что ему удалось ее смягчить. Она поспешно поднялась и сказала:

— Давайте провожу вас до машины.

Петр тоже встал, глядя на нее удивленно.

— Не стоит.

Тем не менее она направилась к палисаднику, и ему пришлось последовать за ней.

Обогнув дом, они увидели минивэн Минцев и Белочку, машущую с пассажирского сиденья. Она ничуть не смутилась тому, что Кейт застала ее в машине с мальчиком.

— Привет снова, Пиотр! — крикнула она.

Петр молча поднял руку, Кейт отвернулась и пошла заканчивать работу в саду. День и вправду стоял чудесный. Она все еще злилась на отца, однако ей грело душу, что парень, за которого ее пытался выдать отец, по крайней мере, не конченый хам.

Глава 6

— Кэтрин, жизнь моя! — вскричал отец. — Мое сокровище! Свет моих очей!

Кейт оторвалась от книги.

— Да?

— У меня будто гора упала с плеч! — воскликнул он. — Это надо отпраздновать! Где Белочка? Та бутылка вина еще цела?

— Белочка ушла к подруге с ночевкой, — ответила Кейт, загнула уголок страницы и отложила книгу в сторону. — Что празднуем?

— Будто не знаешь! Скорей идем на кухню.

Кейт поднялась, чувствуя смутную тревогу.

— А наш Пиотр — парень себе на уме! — заметил отец, направляясь на кухню. — Молчком выскочил из лаборатории, пока там была Белочка со своим репетитором. Я даже не знал, что он ходил повидаться с тобой, пока он не сообщил мне новость.

— Какую еще новость?

Отец не ответил, открыл холодильник и пошарил в глубине.