Укус фаланги

— Для любого мелкого животного упасть с большой высоты это пара пустяков, — сказал тогда Евгений Константинович, помогая встать незадачливому альпинисту.

— Но они же маленькие, поэтому не разбиваются, — возразил Кана, ощупывая себя. Вроде цел остался, хвала небесам. Только царапины по всему телу.

— Да, вес тела, конечно же, играет роль при падении. Но также огромную роль играет строение тела. У фаланг прочный хитиновый скелет. Поэтому кости у тебя тоже повышенной прочности. Да и ноги должны поднимать тебя на огромную высоту и благополучно опускать на землю.

И с тех пор, каждый божий вечер до раннего утра Кана учился прыгать. Через неделю он с легкостью сигал до пятнадцати метров в высоту.

Когда пошел дождь, он торжественно потащил Лукина к торцу здания. Подпрыгнул где-то до уровня третьего этажа, вцепился в стену присосками, поскакал выше. Добрался до крыши, вцепился в козырек хелицерами. Повисел чуть-чуть, наслаждаясь свободой и любуясь окрестностями задними глазами. Потом закинул руки на козырек, и вскочил на крышу.

Хотел издать торжествующий пронзительный стрекот, потирая хелицеры друг о друга. Но не получилось, слишком мокрые были. Тогда Кана прямо с крыши прыгнул вниз. Немного отбил ноги, приземлившись на газон, причем от удара они по щиколотку погрузились в землю. Надо было видеть круглые от изумления глаза Евгения Константиновича.

Ноги эти чудесные, оказывается, не только прыгать помогали. Кана теперь, стоя на месте, вдруг мог сорваться с места и за доли секунды промчаться десятки метров.

— Феноменально! — заметил Лукин, увидев его пробежку. — Я ожидал чего-то такого… Фаланга чертовски резвое животное. Если сравнить соотношение веса и размеры твоего тела, ты как раз должен был превратиться в молнию. Я как раз хотел провести несколько опытов в этом направлении.

Эксперименты эти, поначалу вполне безобидные, под конец напоминали гонки на выживание.

За малостью пространства в тренажерном зале пришлось выходить на улицу. Евгений Константинович отыскал за госпиталем прямую аллею, начертал там собственноручно мелком отметки по десять метров. Притащил планшет, видеокамеру. Включил секундомер и дал команду:

— Пошел!

И Кана со всей возможной скоростью мчался по аллее. По большому счету, надо признаться, он не бежал. Упруго отталкивался от земли каждой ногой, делая микро-прыжки по три, а иногда и по пять метров в длину. И старался делать это как можно быстрее.

В итоге с первой же попытки пролетел стометровку за четыре секунды.

— Я не верю глазам, — Евгений Константинович похлопал себя по щекам. — Неужели такое возможно? Ты побил все мыслимые рекорды. Ну-ка, давай еще раз, сниму на камеру с хронометражем.

Во второй раз Кана уложился за три с половиной секунды. Ель у дорожки около финишной черты долго колыхалась от ветра, поднятого пронесшимся мимо шестиногим ураганом.

И как ни пыхтел остаток тренировки, но быстрее за всю ночь не получилось.

— Интересно, а волосы не мешают тебе бегать? — задумался Евгений Константинович. — Что, если мы упакуем твое тело в гидрокостюм, чтобы уменьшить сопротивление воздуха? И, конечно же, надо подобрать специальные кроссовки.

На следующий вечер он и впрямь притащил новый черный гидрокостюм и спортивную обувь. Кана переоделся, пробежался. Надо же, действительно легче бежать. Результат стометровки без особых усилий сразу подпрыгнул до двух секунд.

— Отлично, — потер руки Лукин. — Я вижу здесь кучу возможностей для роста. Если будешь тренироваться, сможешь бегать еще быстрее.

— В пятом классе на уроке физкультуры мне то же самое говорили, — ответил, Кана, тяжело дыша. — Ну что, еще пару раз?

— Ага, — согласился Евгений Константинович. — Но сначала еще один эксперимент, с твоего позволения.

Кана стоял к профессору спиной, и боковым глазом заметил, что ученый убрал планшет и потихоньку вытащил из-за спины пистолет. Они стояли под фонарем, света достаточно, чтобы четко увидеть оружие. Евгений Константинович навел пистолет на Кану.

Вот ведь иуда. Кана рванулся в сторону. Грохнул выстрел, другой.

Но поздно. Кана уж и сам не понял, как описал круг вокруг Лукина и очутился за его спиной. Профессор еще целился в то место, где только что стоял Кана, а тот уже ударил предателя кулаком в спину, пнул по руке с пистолетом и добавил по затылку.

Напоследок хотел переломить хелицерами шею, но не успел.

Евгений Константинович от ударов улетел вперед, натолкнулся на скамейку, перевернулся через нее и упал на газон лицом вниз. Пистолет, очки и планшет разбросало в разные стороны.

— Ого, — подивился Кана. — А силенок-то у меня прибавилось!

Профессор не шевелился. Пойти добить, что ли, агрессора? Вытащить кишки из брюха и развесить на заборе?

Кана подошел к Лукину. Наклонился, потряс за плечо. Евгений Константинович застонал. А вот не надо исподтишка пытаться мозги вышибить.

— Вы как там, профессор? Живы еще?

Лукин перевернулся на спину. Сел на траве, помятый, грязный и взъерошенный. Поморщился, потер затылок и шею.

— Ты чего, с дуба рухнул? Опять голову откусить собрался?

— А вы чего пушкой машете? — крикнул Кана. — Замочить решили?