Укус фаланги

— Да, все остается по-прежнему. И, кстати, Канат, у меня есть серьезное подозрение, что ты можешь управлять этим процессом самостоятельно.

— В смысле?

— Ты можешь превращаться в фалангу усилием воли.

Кана замотал головой.

— Оно мне надо? Зачем мне быть волосатым уродцем?

Лукин подошел вплотную.

— Канат, ты еще не осознал до конца всех преимуществ своей метаморфозы. Тебе повезло, что твой генетический код смешался с кодом именно фаланги, а не, положим, с кодом мыши или гусеницы. Ты знаешь, кто такая фаланга?

Кана помотал головой.

— Ни разу не слышал, что за тварь такая.

Лукин уселся на кровать.

— Тогда, позволь немного рассказать про это чудесное творение. Фаланга или сольпуга, как угодно, одно из бесстрашнейших существ на земле. Ее легко разозлить, и в припадке ярости оно может напасть на любого врага, не обращая внимания на его размеры или численность. Поэтому, кстати, я не сержусь на тебя за тот инцидент, когда ты зажал мою голову хелицерами, — и выразительно коснулся пострадавшего уха.

— Ах да, извините, пожалуйста, — смутился Кана. — Не знаю, что на меня нашло.

— А я и объясняю, это было влияние твоего, скажем так, генетического собрата. В обычной жизни ты вполне мирный человек, я смотрел досье, тебе не свойственны подобные вспышки.

Кана подумал немного, и спросил:

— Скажите, профессор, а что еще могло передаться мне от этой твари?

— Ну, как же, — ответил Лукин. — Если моя гипотеза верна, а пока ничто ее не опровергает, ты приобрел, можно сказать, сверхъестественные способности. Можешь идти и бороться с преступностью, как в фильмах.

— Ух ты, — оживился Кана. — А какие способности?

Евгений Константинович поправил очки и снова улыбнулся.

— А вот это нам и предстоит выяснить.

Глава 3 Разгрызть гранит науки

С самого дня перерождения Кану постоянно терзал голод. Только, вроде бы, поел, умял плотный обед из трех блюд с добавкой, а через пару часов в желудке снова пустота. Когда Кана поведал о чересчур отменном аппетите Лукину, тот не удивился.

— Фаланга очень прожорливое животное. Живет ради того, чтобы набить свое брюхо. Так что привыкай, это тебе подарок от нее, в упаковке с неукротимой свирепостью. Так сказать, два в одном, — еще и хохотнул в придачу, бессердечный.

Встав из-за дастархана, Кана на час выключался из активной жизни. Еле двигался, предпочитал лежать на кровати, с головой укрывшись одеялом. Посмотрел ролики о повадках фаланг, они, оказывается, тоже так себя ведут после кормежки.

Вообще, днем Кана норовил отлежаться в укромном уголке. Плохо переносил яркий свет, морщил глаза. Оживал ближе к ночи. Около восьми часов вечера приходил Лукин, начинал тренировки.

Поначалу Кана освоил мгновенное превращение в человека-фалангу. Оказалось, вполне несложная штука. Маленькое волевое усилие, пару дней практики и Кана сначала за полминуты, а потом и за десять секунд преображался в животное. А потом и разговаривать наловчился. Хелицеры задвигал наполовину в челюстную кость, тогда мог издавать членораздельные звуки.

Глаза, тем временем, постепенно привыкли к яркому свету, и уже почти не болели. А чуть погодя обнаружилось, что Кана теперь, подобно кошкам, прекрасно видит в темноте. Даже лучше, чем днем.

Тогда Лукин ослабил поводок и разрешил выходить из палаты. Вечером Кана прогулялся по монументальному пятиэтажному зданию госпиталя, времен советской застройки. Мраморные колонны, толстые стены с мозаикой, окна в два человеческих роста. Двери тоже внушительные, выдержат прямое попадание из пушки.

Людей мало, да и те, что были, мелькали тенями в полумраке коридоров, старались поскорее скрыться.

Вокруг госпиталя ухоженный газон, многолетние ели. И всюду горы. Воздух хрустально чистый и свежий, пить можно, как воду из ручья. Только если хорошенько прислушаться, можно распознать еле заметные шумы редких автомобилей. Видно, госпиталь расположен где-то недалеко от дороги на высокогорный каток Музау.

По периметру трехметровый желтый забор с колючей проволокой и мощными прожекторами. На въезде домик охранников и железные ворота. Кана близко не подходил, видел, что охранники не чета тому, в лаборатории. Молодые, подтянутые, в черном камуфляже, на плечах автоматы. Рядом с домиком бронетранспортер. В общем, серьезная контора.

Кана бродил по территории госпиталя два дня, а потом Лукин загнал его в тренажерный зал для лазания по стенам.

— Это, что шутка такая? — спросил тогда Кана. — Сейчас я надорву живот от смеха. Все новые ноги выпадут.

Но нет. Превратившись в фалангу, он, к собственному изумлению, с легкостью повис на стене. Благодаря присоскам на ладонях.

— Отлично, — сказал Евгений Константинович. — Давай выше.

Помоляся небесному покровителю арахнидов, Кана осмелился залезть выше. Присоски держали его мощное тело не хуже альпинистской страховки. Тогда Кана забрался на потолок. Повис вниз головой.