Укус ящерицы

– Ну уж нет! – Тереза Лупо помахала пальцем перед бесстрастным, словно выдубленным лицом инспектора, – Я вижу, к чему вы клоните. Нет! M здесь не по работе. И у меня вы отпуск не отнимете. Дело ваше, Лео. Если патологоанатом убедил вас в существовании эльфов и гномов – что ж, это ваша проблема. Пройдите курс ароматерапии.

– Мне он показался человеком вполне здравомыслящим, – спокойно ответил Фальконе. – Может быть, немного традиционным. Но не забывайте, что у него нет вашего опыта. Убийства в Венеции большая редкость. Този и сам это понимает. Я упомянул, что мы работали вместе, и он отзывался о вас очень высоко.

Инспектор подлил вина, однако пить не стал, ожидая, пока Тереза переварит комплимент.

– Он обо мне слышал?

Фальконе поднял бокал к свету, любуясь легшим на белоснежную скатерть темно-красным пятном.

– Первое, о чем спросил Този, когда узнал, что мы из Рима: «А знаете ли вы доктора Лупо? Посчастливилось ли вам читать, как замечательно она поработала с телом из трясины?» Ну и все такое.

– Лео… – проворчал Перони.

– Я лишь хочу сказать, – невозмутимо продолжал инспектор, – что Тереза, несомненно, пожелает познакомиться поближе со случаем произвольного самовозгорания…

– Не произносите больше эти слова, – угрожающе предупредила Тереза.

– Если у вас появится желание взглянуть на тело, проблем, думаю, не будет.

Тереза перегнулась через стол и, вырвав у Фальконе дорогую бутылку, попыталась пополнить бокал. Бутылка оказалась пустой.

– Такие решения на трезвую голову не принимаются, – объявила она.

Фальконе, посмотрев на этикетку, фыркнул. Вино так понравилось Нику, что он тоже взглянул на нее: «Даль Форно Романо». Его покойный отец говорил, что оно похоже на бароло.

– Не слишком ли дорого обойдется такое решение, по сорок евро за бутылку? Так что, посмотрите? Хотелось бы услышать ваше частное мнение. Този ничего не говорите – не хватало только, чтобы вы с ним поцапались. По-моему, старичок может не выдержать такого удара.

– Я не собираюсь высказывать частное мнение – я излагаю факты.

– Вот и изложите, – легко согласился Фальконе, жестом подзывая юную официантку и указывая на бутылку. – Больше нам ничего и не надо. Посмотрим…

– Дело касается только нас троих, – предупредил Коста. – Мы пригласили вас не расследование обсуждать.

– Перестань, Ник! – отмахнулся с улыбкой Фальконе. Вина инспектор выпил больше всех. И вообще он выглядел не так, как обычно. Как будто сорвался с поводка и наслаждался обретенной свободой. – Я сам напросился. И где еще обменяться мнением, если не за столом? А что касается Терезы, то мы все прекрасно знаем, что она предпочла бы сменить свой кожаный чемоданчик на полицейский значок.

Он вскинул брови, ожидая возражений, а когда их не последовало, продолжил:

– Вот и хорошо. Эмили тоже не чужая, бывший агент ФБР. Наша коллега. Ладно, бывшая коллега. Обе достойные, заслуживающие доверия дамы. Подумайте, сколько нужно провести экспертиз. Представьте, с кем нам придется столкнуться. Впрочем, вы и сами уже видели. Кучка провинциалов.

– Но командуют здесь они, – ворчливо напомнил Перони.

Пропустив замечание мимо ушей, инспектор достал из кармана пиджака пластиковый пакетик с ключами Уриэля Арканджело.

– Давайте посмотрим, что у нас здесь.

– Ну вот, – вздохнул Перони. – Мы уже выносим из квестуры вещественные доказательства. Так все и начинается. Не удивлюсь, если в следующий раз нас отправят еще подальше.

– Не будь таким консерватором, – укорил его Фальконе. – Здешние сыщики думают, что расследование начинается и заканчивается в комнате для допросов. Исчезновения ключей никто и не заметит. Поразмыслите вот о чем. Человек погибает от огня в запертой на ключ мастерской. Здесь же обнаруживается тело его жены, сгоревшей, очевидно, раньше, поскольку единственный из имеющихся у нас свидетелей ее даже не заметил. Дверь только одна, другого входа-выхода нет. Ключ торчит в двери с внутренней стороны. Что из этого следует?

Коста уже заметил, с каким интересом слушают инспектора женщины. Фальконе знал, что делает.

– Что он убил жену, а затем, вероятно, покончил с собой? – предположила Эмили.

Тереза покачала головой.

– Самосожжение как форма самоубийства встречается крайне редко, – заговорила она. – Мужчины, убивающие своих жен, обычно довольно трусоваты. Это не мое личное мнение, а вывод, сделанный на основании наблюдений. Такие обычно принимают таблетки. Или разбиваются на машине. Но еще чаще берут нож и режут запястья. Кишка у них тонка, так что до конца дело доводят немногие.

– Тогда что, несчастный случай? – спросил Перони.

Тереза ткнула его в бок локтем. Сильно.

Фальконе просиял.

– Видите? – обратился он к коллегам. – Всего лишь несколько фактов, а мы уже обнаружили кое-что, чего не знаем. И что будем делать без наших помощниц?

Тереза поморщилась:

– Пожалуйста, Лео, давайте обойдемся без дешевой лести Здесь что-то не так, Этот… Уриэль, да? Taк вот, Уриэль Арканджело как мне представляется, погиб не без причины. Насколько сильно он обгорел? Исследовали ли его одежду?