Укус судьбы (СИ)

— Какая ты стала вредюка, — расстроилась подруга. — Ну ладно, я в пятницу все доделаю и досижу. А ты, кстати, в курсе, что сейчас приехали рекламщики снимать о нас ролик?

— Мне неинтересно, — я погрузилась в финансовые документы и расчеты с инженерного отдела, пытаясь понять, как успеть доделать все в течение рабочего дня. Это было нереально. Объект строился сложный с массой проверок со стороны госструктур, начиная с прокуратуры и заканчивая Счетной палатой. Вряд ли тендер мы выиграли просто так, но это ничего не меняло. За любые опоздания по срокам и малейшие качели по бюджету с компании будут драть в три шкуры.

— Пойду гляну одним глазком, — прошептала она заговорщически и умчалась в холл.

Раньше я не замечала, как много времени люди тратят на беготню не по делу или пустые разговоры, а сейчас, заваленная по горло всеми задачами одновременно, стала ловить себя на мысли, что автоматически фиксирую, кто куда идет, и сколько задерживается в курилке.

После ухода Вадима сотрудники расслабились, это чувствовалась. Я не была для них авторитетом, потому что назначение было внезапным и странным. Не говоря уже о подтексте. Поэтому в подобной атмосфере принятия меня как бывшей коллеги в качестве руководителя было невозможным. Я решила загрузиться этой мыслью после работы и обязательно что-то придумать.

Вдруг услышала дикий крик и шум за дверью. Краем глаза отметила, как часть сотрудников, уже без разрешения бросились к дверям. Невольно встала и побежала за ними.

В холле проходили съемки ролика о компании: стояли громадные рекламные панели, осветительное оборудование, камеры и толпа девушек, разодетых для отдыха на пляже. Но никто не снимал. Люди сгрудились у двери на балкон, который располагался на третьем этаже здания.

— Что случилось? — обратилась я к пробегающему коллеге, какому-то парню в очках.

— Балконная конструкция с сотрудниками рухнула вниз.

— Господи! — я бросилась за ним, на улице уже слышался рев сирен скорой помощи и полиции.

Расталкивая людей, с трудом пробилась к месту, которое оцепили люди в униформе.

— Кто-нибудь погиб? — спросила я пространство, надеюсь, что хоть кто-то что-то объяснит.

— Матвей Борисович в тяжелом состоянии, — откликнулась шепотом какая-то дородная женщина из бухгалтерии. Я не помнила ее имени, компания была большой. — Остальные отделались легкими травмами. А его в скорую занести.

— Как это произошло? — задала я вопрос, отчаянно пытаясь держать себя в руках. Страх накатил животной волной и подгибал колени. Опять он на волоске от смерти. Пожалуйста, пусть Матвей выживет! Вытащив трясущимися руками смартфон из кармана, набрала номер Коли.

— Ты еще в офисе? — не давая ему времени опомниться, спросила я. — В какую больницу его везут?

— Собираюсь туда, — хмуро процедил Коля. — Можем вместе поехать. Ситуация патовая. Я звонил главврачу, он сказал, что ничего не может гарантировать. Едешь?

— Стою на улице рядом с огороженным полицейскими местом, бегу на стоянку, дождись меня.

Запыхавшись, открыла дверь черного внедорожника и в изнеможении упала на сиденье рядом с водителем. Коля был расстроен и подавлен.

— Какая-то черная полоса невезения, — буркнул он, заводя машину. — Что за чертовщина происходит, непонятно. Ты вроде сны какие-то вещие видишь. Ничего там не сверкало?

Я отрицательно замотала головой, уставившись на дорогу. Думать не получалось, врать ему сил не было, поэтому до больницы мы добрались в гробовом молчании.

Коля с трудом пробился к главврачу и долго о чем-то беседовал с ним, пока я топталась рядом с отделением неотложной хирургии, куда нас никто не собирался пускать. Он вернулся помрачневшим и встревоженным.

— Дело дрянь, — выдохнул Колян, плюхаясь на диван. — Я связался с его родителями. Говорят, шансов мало. При падении Матвей разбил голову, травма серьезная, одно ребро пробило легкое, сейчас идет операция, он потерял очень много крови.

Присев на краешек дивана, я каким-то шестым или десятым чувством знала, что ждать здесь больше нет смысла. Это конец. Его. А мой начнется завтра, вернее завтра уже будет снова вчера, и мне придется разгребать ситуацию одной. Без всякой помощи. Не понимая, что происходит, кто с нами играет как с тараканами. Ощущение, что это какая-то идиотская игра, усиливалось. С кем посоветоваться? От собственного бесконечного одиночества и душевной пустоты меня накрыло безразличием и апатией.

— Пойду я, — встав, направилась к выходу, не оборачиваясь, потому что знала, общаться с Колей не смогу, меня вырвет прямо здесь.

— Куда ты? — воскликнул он, волнуясь.

— Мне надо на воздух, — махнула я рукой и ринулась на улицу.

На работу не пошла. Села в парке на скамейку и впала в ступорозное оцепенение. Надо было подумать, расставить все по полочкам, чтобы прикинуть примерный план действий. То, что перемещение состоится, сомневаться не приходилось. И то, что он не выживет, тоже. Надо вернуться на работу и расписать весь день по минутам, чтобы понять, как предотвратить очередную нелепую смерть.