Укус змеи (сборник)

Игорь всегда был молчуном. Внешне безучастный, но всегда готовый прийти на помощь без лишних уточнений. Человек-скала, надежный и твердый. Они дружили с детства, но мало встречались после женитьбы Николая. Жена Коли нос воротила: «Да, Игорь, как ты утверждаешь, скала. Но скала — это камень, это скучно. С твоим Игорем не о чем говорить. Недаром его жена бросила».

Николай и Сердоболица перешагнули ручей дождевой воды, который уже несся вниз по улице, вышли на проезжую часть, чтобы их было хорошо видно.

Игорь затормозил ловко, остановил машину в трех метрах от них. Открылась передняя пассажирская дверь, из нее выскочила мама Николая. Только ее не хватало! Как же! Не могла пропустить представления.

Сама представление и начала.

— Коля! Ты с женщиной! — воскликнула мама.

Очень драматично.

Николай не нашел с ходу слов. Потому что те слова, которые вертелись у него на языке, не предназначались для маминых ушей.

Вышел Игорь, громко щелкнул кнопкой автоматического зонтика, стал рядом с мамой Николая, укрывая ее большим черным куполом от дождевых потоков. Игорь как всегда был невозмутим. Разбуженный среди ночи, проведший больше часа в обществе стенающей мамы Николая, он не выказывал никаких эмоций.

Они стояли друг против друга, пара против пары: Сердоболица и Николай — его мама и его друг.

— Мама, прекрати инсинуации! — строго сказал Николай. — Я даже не знаю, как ее зовут!

Это признание вырвалось неожиданно и, хотя было правдой, отдавало грубостью и предательством, смешанными с трусостью. Но маму заявление нисколько не успокоило, напротив.

— Ты с ней, не зная, как зовут? Когда жена уехала? И деньги требовал!

— Я ничего не требовал! Мама, замолчи!

Но тут вступила Сердоболица:

— Вы заблуждаетесь! Нас, то есть меня с вашим сыном, ничего не связывает. Я, то есть он со мной, познакомились несколько часов назад…

Сердоболица имела привычку вставлять в речь «то есть» — пояснительную конструкцию, которая сильно отдавала извинительностью. За время общения Николай услышал полторы сотни «то есть».

— Ваш сын, — продолжала Сердоболица, — защитил девушку. То есть Николай защитил ее ошибочно…

— Ага! — торжествующе вскричала мама. — Она-то знает, как тебя зовут!

Николай закатил глаза. За что ему все это? Мало, что ли, пришлось хлебнуть?

Далее, как в современной пьесе, звучали параллельно два диалога: мамы с Сердоболицей и Николая с Игорем.

— Представляешь, старик, — говорил Николай Игорю, — на минуту остановился сигареты купить, а машину угнали. Стоп-кадр! Стою дурак дураком: ни тачки, ни денег, ни телефона, в кармане полтинник мелочью — в богом забытом районе.

— В милицию заявлял? — спросил Игорь.

— Заявлял. Еще те стражи порядка, чтоб им геморрой неоперируемый. Потом смотрю — мой «Форд». Бросили на улице. Может, мальчишки хулиганили.

— Вы напрасно нервничаете, — успокаивала Сердоболица маму Николая. — То есть я не отрицаю своей вины, когда принудила вашего сына вступиться за девушку. Но молодые люди играли.

— Тут еще другие были? Вы играли?

— Извините, но вы нервничаете на пустом месте, точно как моя мама. На остановке парень приставал к девушке, но они играли, они заявление сегодня в ЗАГС подали, то есть жених и невеста.

— Кто жених?

На лице Сердоболицы отразилась досада: как можно быть такой бестолковой? Но она продолжала со святым терпением:

— Если позволите, я вам расскажу все с самого начала. Вот на той остановке, — она потыкала пальцем на противоположную сторону улицы, — я ожидала автобус. Возвращалась от своей учительницы, которой помогаю по дому. Она одинокая, то есть не одинокая, потому что есть сын и дочь, но они от матери только квартиру ждут. Это, наверное, кара всех прекрасных педагогов: чужим детям они дают путевку в жизнь, а своих забрасывают…

— Кто забрасывает? Девушка! Я сама педагог с сорокалетним стажем, учитель младших классов. И своего сына никогда не забрасывала…

Мама Николая практически кричала. Во всю силу голоса, возмущенно. Игорь скосил глаза на женщин, обращая внимание Николая.

«Бабы, что с них взять?» — взлетом бровей ответил тот, пожав плечами, отсекая необходимость вмешиваться.

— Если заявление подал, надо ехать в отделение, забирать, — посоветовал Игорь. — Иначе получится, что ты ездишь на угнанной машине.

— Во красота! У меня угнали автомобиль, сам нашел, и я же преступник!

Игорь повторил жесто-мимику Николая: взлет бровей, пожатие плечами — такова жизнь.

Сердоболица извинялась за невольное поношение педагогов и пыталась рассказать, что произошло на остановке, где Николай у прохожих просил закурить, а потом бил жениха, то есть он сначала не знал, что это жених, пока невеста не пояснила, когда молодой человек упал без сознания, и это было страшно, потому что — вдруг убил? — то есть представьте, вы просите вмешаться, а человека насмерть…

Понять суть ее речей было невозможно, но мама Николая безошибочно уловила отсутствие криминала: женщина, которая несет подобную чепуху, не могла совратить сына. Мама расслабилась и теперь получала удовольствие от собственных язвительных вопросов.

— Ключи? — попросил Николай.