Укус змеи

– От чего же. Пусть не твою пассию, но тебя легко вспомнили и местные, – девушка жеманно скривилась и язвительно изобразила несколько писклявых голосов: – «Такого красавца забыть сложно». «О, он такой милаха!». «А какая у него шикарная попка», – она мигом сменила тон на серьезный и с сожалением заключила: – Порой внешняя привлекательность играет против того, кто хочет держаться незамеченным. Отсюда вопрос: не смущает, что стерва всегда в тени? Подставляет тебя, а сама прячется. Что она натворила, если без конца скрывает личность?

– Я убежден: у Мелинды нет проблем с законом.

– В вашем мире – да, а как насчет нашего? Кому нечего опасаться, тот не таится от окружающих. Почему ты ее выгораживаешь? Скажи правду!

– Вот тебе «правда», – внутри Вильяма закипал адский котел, – но, только чтоб ты отстала. Мы заезжали в то гиблое поселение, гнили почти неделю. Но зачем и почему – оправдываться не обязан, ни перед тобой, ни перед кем-то другим.

– Не утруждайся. Исходя из деталей, я сделала вывод сама. Вы искали информацию, и получить ее рассчитывали у грязнокровки по имени Адаез.

Полагая, что озвученное имя произведет фурор и отныне «балом будет править она», Анезка самоуверенно забралась на подоконник, закинула ногу на ногу и закурила. В то же мгновение Вильям возник рядом. Брезгливо выхватив сигарету, он потушил ее в раковине и молча уставился на собеседницу. Растерянная девушка едва сдержалась, чтоб с обиды не зареветь.

– Когда-то Камерун считался Германской колонией, – собравшись, произнесла она дрожащей хрипотцой. – Африканский клан быстро установил с иноземцами дружественный контакт, и стал вести взаимовыгодные отношения. Феи приторговывали травкой, убирали, кого надо, делились темными знаниями, а новые хозяева, в благодарность, оставляли без внимания их бесчинства. Так продолжалось до первой мировой. Когда немцы проиграли, и территория отошла Франции и Великобритании, сытая жизнь закончилась. Лесной народ оттеснили в глушь и начали преследовать. Пришлось прятаться и притворятся, а мы не любим скованность действий. Так что, стоило завязаться второй мировой, как африканский «улей» воспрял духом и с удовольствием присоединился к большинству сородичей, встав на сторону фашистов.

– К чему мне экскурс в историю грязных ведьм?

Ни один мускул не дрогнул на лице парня. Он будто и впрямь не понимал, о чем речь. Но, если когда-то, Анезка наивно заглядывала мужу в рот, то теперь провести ее было не так просто.

– Чтоб до тебя дошло, как сильно ты вляпался, – довольная собой, съязвила она. – Прабабка Адаез, занимала трон африканского клана на момент окончания войны. В знак покорности и сожаления она вступила в брак с французским наместником. Так матка хотела отвести гнев от племени и заручиться поддержкой людей. Однако, как я говорила, это самый беспощадный улей из семи. Внутри него всегда кипели страсти. Вскоре после заключения союза королеву убили. Ее место заняла другая. Бабке Адаез, для укрепления связи со смертными, позволили расти с отцом, но подвергли вечному изгнанию. История о том, что она являлась потомком Первосущной, забылась и передавалась только внутри семьи. К моменту рождения последней наследницы, там и крови фей почти не осталось. Это и странно. Зачем никчемная, давно отрезанная от сестер, грязнокровка понадобилась Мелинде? – планируя услышать ответ, девушка сделала паузу, но реакции не последовало. – Я не знаю причин, заставивших вас пойти на страшный грех, – заикаясь, просипела она, переходя в наступление, – но в последний день в Африке, вы убили бедолагу. К сожалению, она не дала вам желаемого, и поиски пришлось возобновить.

– Глупости! Соверши мы подобное, давно бы сидели за решеткой.

– Не прикидывайся, вас никто бы не тронул. Чтобы добраться до истины, мне пришлось раскопать могилу и исследовать полуразложившийся труп. Над Адаез люто издевались: порезали вены, вспороли живот и только в конце полоснули горло. Чтобы скрыть улики, в последние мгновения перед смертью ее заставили принять настоящий облик. Пусть он и не так отвратителен, как у породистых фей, но все же поставил бы полицию в тупик. Отец сам похоронил тело дочери, утаив настоящие причины гибели.

– О чем тогда спор? Нет трупа – нет преступления. Ты – эмоционально нестабильная личность и всегда придумывала небылицы. Никто тебе не поверит.

Вильям выглядел настолько спокойным, что продирала дрожь. Робко всматриваясь в холодные глаза бывшего мужа, девушка внезапно осознала, что человек, которого она любила, окончательно сгинул. Перед ней стоял незнакомец: хищный, бездушный, беспринципный. Так больно Анезке не было никогда. Сердце сжалось и, вместо того, чтобы все бросить и убежать, она жалобно простонала: