Укутаться в силуэт

– Конечно, – убеждённо ответил Тёма. – Ей, думаешь, хорошо от этой ситуации? Мама с ней вообще не разговаривает почти, чуть живая, смотреть страшно. Дома жизни никакой, я с уроками не помогаю, друзей не пригласишь… Она бы и рада всё вернуть, как было, но не умеет.

– Но ведь это она тебя сглазила. И так говорила про тебя тогда, у меня прям уши завяли.

– Так она потому и бесится, что ничего сделать не может и чувствует себя виноватой. Она же это не со зла – вернее, со зла, конечно, но не нарочно.

Некоторое время они оба шли молча.

– Может, – предположила Яра, – можно привезти тело в заброс?

– Я это первым делом предложил, но мама против. Говорит, даже домой из больницы забрать такого больного очень трудно, а волочь его в какую-то руину – вообще невероятно опасно, там же всякие аппараты подключены, и как всё это… Ну, короче, я умру, не доехав. И потом, сестра сказала, что я всё равно не смогу сам вернуться обратно, надо, чтобы был промежуточный контейнер, но ни я, ни она не знаем, что это может быть.

– Может, смысл в том, чтобы тебя из заброса переселить, например, в модель заброса? Её можно в больницу отнести. Ну или хотя бы в кукольный домик…

– Или просто в коробку. Не знаю. Можем попробовать, – оживился Тёма.

Яра заметила, что они уже автоматически пошли в сторону заброса. Оставалось только найти коробку, но этого добра, к счастью, рядом с мусорными контейнерами валялось предостаточно.

– Не противно? – спросила Яра, прикидывая, каково это – вселиться в картонку.

Тёма повертел большую коробку от микроволновки так и этак.

– Да она чистая, только на земле стояла. Сойдёт, наверное.

С этим габаритным предметом наперевес они дошли до брошенной стройки и пролезли в дыру в заборе, перекинув добычу сверху.

Едва оказавшись внутри, Тёма развоплотился, но Яра настояла на том, чтобы подняться в её любимую комнату. Ей казалось, что лучше находиться ближе к центру здания.

Но вот, коробка была расставлена, Яра отошла в сторонку, пожелала Тёме ни пуха ни пера… Прошла минута, затем другая…

– Без толку, – сказал Тёма. – Я в упор не понимаю, как это сделать. Для меня есть только дом и ты, и всё. Я её никак не вижу и не чувствую. Ну то есть, так-то вижу, но не так чтобы… Блин, не знаю, как объяснить.

– Да поняла уже, – Яра почесала в затылке. Стимуляция мозга внезапно сработала. – Погоди, ты говоришь, ты меня видишь? А может, контейнер – это должен быть человек?

Тёма помолчал, потом сконденсировался.

– Слушай, это как-то стрёмно, но похоже, что так оно и есть. То есть, мне кажется, я правда мог бы вселиться в человека, если поток открытый. Эх, блин, пока тут рабочие были, мне это в голову не пришло… Хотя они бы меня не пустили, наверное.

Он задумался и походил по комнате, сложив руки на груди. Яра ждала.

– Ну мама точно мимо, – стал прикидывать Тёма. – Она и так чуть живая. Сестра меня не пустит никогда в жизни, она скорее сама развоплотится. Может, когда папа приедет…

– Я… – подала робкий голос Яра. Ей было страшно предлагать: страшно, что Тёма согласится, но страшно и если он откажется. – Я могла бы попробовать.

– Ты что! – вытаращился на неё Тёма. – А если это опасно? Ты и так мне помогаешь, хоть ты меня даже не знала до этого всего. И потом, с первого дня, как я вселился в дом, я чувствую всё, что в нём творится. Где в стене пустота, где бетон потрескался, где дождём в окно заливает и в трещинку просачивается, а там арматура ржавеет. Всё, понимаешь? И если я в тебя вселюсь, то скорее всего тоже всё почувствую, что ты чувствуешь. И я думаю, тебе этого не очень хочется.

Яре этого не просто не очень хотелось, ей этого не хотелось отчаянно, до ужаса и почти что до боли. Но, как обычно, выбора-то не было. Когда ещё этот Тёмин папа приедет из своей заграницы, и вдруг он ещё откажется или не сдюжит? И кто сказал, что Тёма вообще доживёт до тех пор? Вдруг с его телом что-то случится? Или вдруг Яра больше не сможет делиться с ним энергией – например, если у самой силы кончатся, или если выскажет Тёме все свои потайные пунктики, и больше не о чем будет говорить. Нет, откладывать никак нельзя, и если есть хоть малейшая вероятность успеха, надо за неё хвататься.

– Я переживу, – пожала плечами Яра, чувствуя, как всё её нутро заволакивает леденящий ужас. А про себя подумала: «Нам же не обязательно продолжать общаться после этого. Пускай он залезет мне в голову и всё там увидит, просто разойдёмся каждый своим путём, и всё». От этой мысли хотелось выть и плакать, но мало ли от чего Яре в жизни хотелось выть и плакать. – Давай попробуем, а то ещё же в больницу идти, а там приём закончится.

Тёма подошёл к ней вплотную, взял за плечи и серьёзно посмотрел ей в глаза.

– Ты точно уверена?

Яра пожала одним плечом.

– Ну да.

– Я тебе буду должен всю жизнь, – сказал Тёма.

Яра скривилась.

– Не надо пафос разводить, давай уже, пробуй.

Она прекрасно понимала, что ничего ей Тёма должен не будет, заживёт своей жизнью и забудет, как страшный сон.