Улей

Инъекция сделала свое дело быстро - парень вновь смог думать. Но беда была в том, что думать ему все равно оказалось не о чем: великолепный ослепительный мир предвосхищаемого будущего рухнул, А Григ не умел жить без мечты о будущем - не умел и не хотел учиться

- Григ, ты слышишь меня? - повторил Отец.

- Да, слышу, - Другие слова, но таким же мертвым голосом.

- Черт возьми, Григ! Что случилось?! Из-за какой-то девчонки?! Ты мужчина, Брат, Первый Брат, мой родной сын?!!

- Она не какая-то...

- Она - женщина! Такая же, как любая другая! Ничем не лучше! Ты просто принял все слишком близко!

- Ты убил Линти...

- Ничего с ней не случилось!

- Ты подарил ее Касу...

- Не подарил, а выставил на поединок!

- Это одно и то же. Никто не сможет победить Каса... Она и Кас... Линти погибнет...

- Она не первая и не последняя! Ни одна еще не погибла! Что за бред, Григ?! Что ты несешь?!

- Линти погибнет... Ее нельзя сломать... Она не такая...

- Прекрати пугать меня своим замогильным голосом! Посмотри в глаза!

Григ поднял глаза. Взгляд больших черных глаз Владыки буквально излучали любовь и желание помочь Но сострадание к тому, кто послужил причиной боли.

Глаза Грига наполнились слезами обиды и тоски - жгучими и горькими.

- Ты отнял у меня Линти!

- Она и не была твоею. Вспомни Закон: "Все, что есть в "Улье", принадлежит Братству, если не завоевано на поединке или не приобретено по праву старшего".

- Но почему, Отец?

- Успокойся. Так будет лучше.

Григ задрожал. Слезы текли по его щекам, пальцы сжимали и разжимали подлокотники кресла, глаза смотрели куда-то за пределы реального мира. Никогда до этого дня молодой Первый не подозревал, что Линти так дорога, дороже собственной жизни. А теперь, когда наконец осознал это, то не нашел в себе силы бороться с незнакомым чувством, позволил слабости овладеть собой и целиком отдался на растерзание боли и безысходности, находя в этом даже наслаждение...

Отец вновь заглянул в глаза Грига. Он заглядывал все глубже и глубже, до тех пор, пока не превратился с сидящим напротив в единый мыслящий организм. Только тогда Отец понял, что опоздал, что сын уже допустил ошибку, от которой он так хотел его уберечь. Но понял, что и не смог бы вмешаться. Поднимаясь на самый верх общества, к самому Отцовскому трону, Григ попросту заплатил свою цену. Ничто во Вселенной не делалось просто так. За все в этом мире нужно было платить.

"Но ведь рано или поздно Григ излечится, - подумал Отец. - Излечится и станет тем, о ком так давно мечтал старый Владыка - одаренным, взрослым, знающим цену боли и цену любви..." Отец вслушался в свои мечты, сравнивая их с мечтами слившегося сознания Грига... Что-то там не сходилось. Что-то разительно отличалось.

Владыка нахмурился, уходя в мир ощущений. Предчувствие чего-то неопределенного, темного, плохого сдавило его сердце.

Но ничего плохого просто не должно было случиться! Еще вчера, медитируя после Полосы в своих покоях, Отец не увидел ничего, кроме чистого и безоблачного горизонта!

Богатырь все пристальнее вглядывался в Грига и в самого себя, но неприятное ощущение не оставляло. Вчера еще будущее могло пойти по нескольким направлениям, а сегодня выбора уже не оставалось. Но когда наступил переломный момент? Кто и когда допустил ошибку? Он? Когда отобрал у парня его мечту?

Да, существовал другой путь: не мешать юноше, позволить ему и Линти самостоятельно развивать отношения, позволить им стать счастливыми вместе... Но вчера такой вариант не казался верным - он противоречил самой сути Закона. Ведомый чувствами, рано или поздно Григ поставит свою женщину на один уровень с Братьями. Сначала с Младшими, затем с остальными, наконец - с Первыми. А став Отцом, сможет и вообще поднять возлюбленную до непозволительных высот. И Братство рухнет! Мог ли он, Владыка, допустить подобный исход? Имел ли на это право? Почему же сейчас его терзает предчувствие чего-то гораздо худшего, чего-то еще более страшного как для Грига, так и для всего Братства, всего "Улья"?

Одновременно с тем как Отец разбирался в себе, взгляд Грига наполнялся смыслом - грусть во взгляде юноши приобретала глубину понимания.

- Я думал, так будет лучше, Григ! - наконец произнес Владыка. - Женщины обладают даром парализовать мужчин. Женщины - та единственная слабость, которой подвержены даже самые сильные из Братьев Я всего лишь хотел уберечь своего сына. На первое время, Григ. Пока рана не загноилась. Я думал, твоя Линти никуда не денется - сейчас достанется победителю, позже, когда приобретешь иммунитет, - тебе. Лет через пять - десять. Может быть, через пятьдесят - сто. Главное перебороть себя сразу... Боюсь только, что я опоздал... Нам нужно поговорить, Григ!

Григ посмотрел непонимающе: "Разве они не разговаривают здесь сейчас?" Но Отец звал за собою, в галерею, уводящую из кабинета во внутренние покои Владыки.

Они шли по анфиладе помещений, каждое из которых отличалось неповторимым дизайном и роскошью убранства. Каждое - настолько святое, что, попади сюда непосвященный, он мог бы рассказывать об этом как о самом большом чуде в своей жизни.