Улей 2 (СИ)

— Ну и пусть. Вообще не проблема, — целует. — Тогда они все поймут, и мы сможем подняться наверх, чтобы продолжить выяснять отношения.

— Адам…

— Эва…

С порога кухни доносится покашливания.

— Да, — со смущенной улыбкой протягивает Терентий Дмитриевич. Проходит к шкафчикам. — Я только стаканы возьму. И предупрежу всех, что у Евы разболелась голова.

— Это у Адама разболелась голова, — высвобождаясь из руки мужа, ехидно возражает девушка, показывая ему язык. — А я себя прекрасно чувствую.

— Вредина, — со смехом провожает сбегающую Еву взглядом.

— Пойдем, пойдем, Титов. Будем танцевать.

— Будем. Я уже хочу.

После ужина и томительных танцев в тускло освещенном саду, оказавшись наедине, Адам и Ева застывают в полумраке спальни. Задерживают дыхание, прикасаясь друг к другу. Ведут диалог горящими глазами.

Красивая яркая девочка, высеченная из крепкого мужского ребра. Божьими заветами, как и все женщины, обреченная на поиски мужчины, из-под сердца которого была вырвана. Когда он, по своей твердолобости, прикрывает рукой бок, не давая ей приблизиться, она встает ему костью в горле. Оба тогда решают, будто это всего лишь незамысловатая игра, пока он не теряет бдительность. Она безупречно входит в участок с вырванной плотью, прямо к нему под сердце.

Спустя годы Адам и Ева знают, это была освободительная война. Со всеми своими пороками, с перевернутой религией и тяжелым восприятием чьего-то превосходства они прошли ее, чтобы стать, наконец, счастливыми.

[1] Чудовий вечiр, вельмишановне панство — прекрасный вечер, глубокоуважаемое общество.