Улей 2 (СИ)

— Ева, у тебя все плохие. Это посол из… не помню, из какой страны…

— Не важно, — останавливает ее девочка. — Пойдем к отцу, он спускается со сцены.

— Видишь, как хорошо, что ты занимаешься английским, — не унимается женщина. — Это универсальный язык.

— Можем мы уже ехать домой? У меня болит живот.

— Нет, Ева. Мы должны оставаться до конца. У папы тендер.

— Что случилось? — раздраженно интересуется отец, пристально изучая дерганую дочь.

— Пойди, побеседуй с Никитой.

Девочка прослеживает взглядом направление, которое указывает мать. Замечает худощавого юношу с зализанными назад волосами. Темный костюм добавляет его коже смертельной бледности, а апатичный взгляд говорит о бесспорном повиновении воли родителей.

— Ни за что!

— Давай, — нажимает отец. — И не веди себя, как дикарка.

Ева не двигается. Напрягаясь всем телом, при необходимости готова цепляться руками за полупрозрачное платье матери. Вот только этот дрессированный мальчик-робот замечает взгляды Исаевых и, нацепив улыбку, плетется в их сторону.

— Никита, — чересчур бодро восклицает мама. — Пригласишь Еву на танец?

— Да, конечно, Ольга Владимировна.

— Прекрасно! А то ей с нами скучно.

С широченной улыбкой юноша протягивает руку в знак приглашения.

— Ева?

— Спасибо, — мило улыбается девочка. — Но прямо сейчас мне нужно в туалет.

Проталкивая себе дорогу, намеренно задевает плечом Круглова. Шагает тяжело, выбивая туфлями яростный ритм. Пока, наконец, не оказывается за дверью уборной.

— Пригласишь Еву на танец? — едко передразнивает голос матери. — Да, конечно, Ольга Владимировна, — гневно дыша, выставляет в пустоту средний палец. — Вот вам!

Вздыхая, опирается руками о стойку перед зеркалами.

Скрипнув, дверь открывается. Ева отводит взгляд вниз, пряча свой гнев. Она и не рассчитывала на долгое уединение, так как мероприятие слишком масштабное.

Ждет, пока пришедшая дама нырнет в кабинку, но чувствует, как теплые пальцы касаются ее шеи сзади. Позвонки пробивает током, когда глаза встречаются в зеркале с противными глазами арабского посла.

— Bad little girl[7], — тихо гундосит он, пробираясь своими пальцами за отворот колючего платья. — You are so bright and so sweet[8].

— Dont touch me[9]!

— Ева!

Девочка готова заплакать, настолько рада слышать голос матери, пока взгляд той в замешательстве останавливается на мужчине. И посол, вдруг переходя на чистый русский, рассыпается в извинениях, уверяя их обеих, что ошибся дверью.

Исаева кивает, принимая его объяснения, и, хватая Еву за руку, тащит ту к выходу.