Улей

Наконец Шарки сказала: "Николай? О тех раскопках, о которых я тебе говорила... да, я думаю, вы уже слышали об этом... доктор Гейтс снова там. Нет, я не знаю, я не знаю... вокруг ходит много странных историй, это точно".

Шарки улыбнулась и закатила глаза, пока Колич без умолку рассказывал о том, что нашел Гейтс. Если это было известно всем на станции Восток, то, без сомнений, было известно и на Макмердо и Палмер.

Когда Колич остановился перевести дух, Шарки вставила: "У меня к тебе вопрос, Ники. Я думаю, доктору Гейтсу нужно знать что-то, на что можешь ответить только ты. Рядом с ним лагерь, заброшенный русский лагерь. Ты знаешь о нем?"

Обычно общительный Колич на мгновение замолчал. В эфире появился и исчез вой. Они ждали минуту, две, три, ничего.

"Николай? Николай? Ты здесь?" - спрашивала Шарки. "Восток? Ты меня слышишь, Восток?"

- Да... мы слышим тебя, Элейн. Я... здесь меня как следует отругал радист... он говорит, что я не соблюдаю надлежащую процедуру. Я должен был сказать "конец" и всю эту ерунду. Теперь. Теперь он ушел, и мы можем поговорить.

- Заброшенный лагерь... ты знаешь о нем?

- Да, Элейн, да. Ты говоришь о аванпосте Врадаз, месте бурения. Насколько я помню, его забросили еще в 1979 или 1980 году. В то время об этом было много шума, много диких историй...

- Ты помнишь, что произошло?

Тишина, статика. - Да, но вряд ли стоит вдаваться в подробности. Просто безумные слухи. Там было... ну как бы это сказать... что-то вроде призрачного страха. Говорили о духах. Сумасшедшие дела. Врадаз был летним постом, и они бурили, попали в пещеру или расщелину или что-то в этом роде. Да. Затем ... помню, после этого все стало странно.

Он сделал паузу, и Хейс посмотрел на Шарки, но она не посмотрела в ответ. Она думала о том же, о чем и он. Он знал это.

- Ты помнишь подробности, Ники? - спросила она.

- Подробности? Да. Да-да, я был здесь, на Востоке, когда привезли последних троих. Они все были сумасшедшими, безнадежно сумасшедшими. А главным здесь был... ты знаешь, о чем я говорю, Элейн? Замполитом был крупный украинец, которого никто не любил. Он поместил этих троих в отдельную камеру, велел мне накачать их успокоительными, чтобы они не беспокоили остальных.

- Ты сказал трое мужчин? Я думала, их было десять?

- Говорили, насколько я помню, там случился прилив безумия. Люди убивают друг друга и кончают жизнь самоубийством. Мы получали какие-то очень странные сообщения из Врадаз, а затем ничего. Три недели и ничего. Охранники поехали туда, вернулись с тремя и сказали, что все остальные мертвы. Я был одним из немногих, будучи медиком, которому разрешили видеть этих людей. Думаю, они пробыли у нас всего три дня, а потом их увезли. Это было печальное и трагическое дело. Изоляция... она может творить с людьми ужасные вещи.

- Эти сообщения... ты помнишь их?

- Да.

Еще одна долгая пауза, и Хейс почти представил, как он вытирает пот со лба.

- Безумные дела... люди там, они хотели уйти, сказали, что не могут там оставаться. Это были ученые, Элейн, и они были напуганы, как школьники, да? Несли чушь... шум и удары, удары и постукивания, фигуры, порхающие ночью... безумие, вот и все, что было.

Шарки закусила нижнюю губу. - Доктору Гейтсу все это покажется интересным.

- Это была чушь, Элейн, обязательно скажи ему, что я не верил во все это!

- О, конечно нет, Ники, - Шарки посмотрела на циферблаты и светодиоды радио, снова включила микрофон, - эти трое мужчин... они что-нибудь сказали?

На этот раз молчание затянулось, гораздо дольше. - Да, даже под успокоительными они не переставали говорить. Это все ерунда, Элейн. Глупые истории и все такое. Они бредили. Звуки в ночи, шум в стенах и на крышах... стуки в дверь, царапанье по окнам. Все в таком духе. Когда я был ребенком, был один разрушенный дом... но не важно. Эти люди бредили кошмарами и голосами в своих головах... по территории бродили странные фигуры, которые не были людьми... я полагаю, призраки, страшилы. Они говорили о дьяволах и монстрах, фигурах, проходивших сквозь стены. Это было ужасный дело.

Внезапно Колич прервал связь и, похоже, спешил это сделать. Может быть, его подслушивали, а может быть, воспоминания обо всем этом взволновали его. Тем не менее, он рассказал то, о чем его просили.

- Что ты об этом думаешь? - спросил Хейс.

Шарки продолжала смотреть на радиоприемник. Она покачала головой. - Николай - человек, который любит поговорить, Джимми. Но он был очень краток насчет этого. В любое другое время я бы проторчала здесь целый час, слушая его мнение по этому делу. Это не похоже на него.

- У меня такое чувство, что, возможно, он говорил о чем-то, чего не должен был говорить.

- У меня тоже.

- Но ты, насколько я понимаю, увидела там знакомую картину?

Она кивнула.

- Это похоже на то, что у нас... но хуже.

Она посмотрела ему в глаза, и Хейс увидел в них что-то вроде страха.

- Это то, что здесь произойдет, Джимми? Неужели мы все сойдем с ума и убьем друг друга?

- Я не знаю, но думаю, нам лучше что-нибудь сделать, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля.

- Что?