Улей

Ян приходил в себя, бесцельно шаря руками по стенам, словно пытаясь уцепиться за реальность покрепче. Спутанные соломенные волосы стали темными от пота и крови. Знатно он приложился. Голова разбита, как после хорошей драки. Желто-зеленую пену со рта Ян вытер рукавом и попытался очистить от рвоты китель.

— И часто с Вами такое бывает, господин офицер?

Подрастерял я пиетет к высшему командованию васпов. Хотя в моем положении ничего удивительного в этом не было. Трудно блюсти субординацию, провисая на вывернутых из суставов руках.

— Вопросы здесь… задаю я, — ответил Ян, нашарив на полу потерянную повязку. — Для неофита-выпускника… ты слишком дерзок.

Давай, двинь мне за это в челюсть, только на ноги сначала встань.

— Человек… не выдержал бы, — сказал преторианец, усаживаясь на пол и закрывая повязкой уничтоженный когда-то глаз. — Орал, скулил и просил пощады. Ты крепкий. Но не такой, как васпы. Рано отключился.

Ян был прав. Цзы’дарийцы действительно сильнее людей, но до их генно-модифицированного варианта нам все же далеко. Не знаю, что решат наши ученые по результату операции, но мне бы не хотелось ради лишнего часа молчания на пытке превращать родную планету в один огромный Улей.

— Запаха …нет, — продолжил Ян. — Кровь странная.

Проклятый запах не давал мне покоя. Если на специфический тошнотворно-приторный аромат, исходящий от васпов, обращают так много внимания, значит, это не просто особенность вида, а нечто определяющее. Что? Думать уже не хватало сил. Слова преторианца о группе крови я прослушал. В глазах опять потемнело, и пустой желудок свело спазмом. Горела уже не только спина, но и все измученное тело. Тьма затягивала, как болото. Мягко, медленно, неотвратимо. Смыкалась над головой, воруя последний глоток воздуха. На этот раз обошлось без видений, я просто сразу очнулся.

Преторианец залил мне в рот и в нос остро пахнущую жидкость. Она привела меня в чувство и оставила пламенный след на пищеводе до самого желудка. Я задергался от боли и только тогда понял, что больше не болтаюсь над полом. Лежу со связанными за спиной руками. Плечевые суставы горели, но, кажется, Ян уже их вправил.

— Рано собрался… отдыхать, — раздался справа от меня голос преторианца. — Я с тобой не закончил.

Пока я заново учился нормально дышать обожженным горлом и глотал невесть откуда взявшиеся в огромном количестве слюни, палач молча сидел рядом. Обманчиво неподвижный и такой же замученный, как я. Не проведи я в Улье столько времени, попробовал бы ввязаться в драку и сбежать. Быть убитым при попытке к бегству все же лучше, чем быть замученным пытками и разболтать перед смертью все, что преторианец захочет услышать. Палач слаб, шанс есть. Но сил на побег давно нет.

— Я чувствую … твою ярость, — заговорил Ян, — страх и отчаянье. Ты боишься смерти. Васпа не боится ничего. Ты не васпа. Тебя будет приятно… ломать.

Чувствует? Он сказал, что чувствует? Я удивился так же, как если бы услышал, что статуя заплакала.

— Ты сопляк. Еще мог бы жить, — продолжил преторианец. — Зачем полез в Улей?

Проклятье. Прекрасный вопрос! Еще неделю назад я, не задумываясь, ответил бы, что исполнял приказ. Но Улей, пытками и запретами заставляющий неофитов эволюционировать в преторианцев, вызывал у меня другую реакцию. Теперь в голове теснилось так много сомнений и неположенных по Инструкции мыслей, что впору возвращаться обратно в Училище.

— Тот второй … из третьего Улья. Такой же, как ты? — спросил Ян.

Я замер, не в силах вздохнуть. Если преторианец действительно эмпат, то может почувствовать охвативший меня ужас, и тогда рядышком со мной на дыбе повиснет Тезон.

— Нет, — я старался, чтобы голос звучал максимально спокойно. — Я мутант. А он нет.

И ведь даже не соврал. У отца был один генетический рудимент, передавшийся мне по наследству. Настолько древний и редкий, что считался уникальным. Я сомневался, что Тезон мог похвастаться чем-то подобным. Обычный он. Нормальный.

— Кто ты? — переспросил офицер. Потом через паузу нехотя уточнил: — Что такое… мутант?

Невероятно. Генетический мутант не знал значения слова «мутант». Либо Ян меня разыгрывал, либо это крайне важный и сочный штрих к образу васпов. Я начал перебирать в уме синонимы, не зная, в каком виде их выдаст биопереводчик. Придется наугад.

— Урод. Чудовище. Выродок. Не такой, как все, — начал я и запнулся, давясь избыточной слюной. — Родился нормальным и рос нормальным, как брат. А потом в двенадцать лет стал замечать, что сильнее деревенских мужиков. Бегаю быстрее, устаю меньше. Ссадины, царапины заживают, будто и не было их. Косились на меня. На мать косились. Родила, говорили, от васпы.

Сочинял я на ходу, поэтому часто останавливался, демонстративно икал и сглатывал слюну, чтобы успевать думать между словами. Как оригинально пригодился ожог носоглотки.