Улей

Не знаю, насколько удачной получилась новая легенда, но мою казнь она отсрочила. Вернулась надежда, что я выйду из Улья, и мы с Тезоном все же завершим операцию. Разборку с моим названным братом Ян оставил Груту, не зная, насколько теплые чувства сержант испытывал к неофиту с номером сто пятьдесят три. Я мог поспорить на свой боевой посох, что Грут не потащит Тезона в преторию раньше, чем выведает все секреты цзы’дарийского рукопашного боя. А их много. Очень много. Так что за безопасность разведчика пока можно не волноваться.

Зато Дин сейчас на грани паники. Он доверил мне мечты о новой жизни, собрался бежать из Улья. А я укатил на лифте к начальству, и никто не мог гарантировать васпе, что не сдал его крамольные мысли под запись местной службе внутренней безопасности. Да любому офицеру, если на то пошло. Даже не члену Совета десяти. Но здесь, увы, я никак не мог повлиять на ситуацию. Только ждать и надеяться, что безопасность и спокойствие Дина убедят его в моей преданности. Жаль, что я не успел рассказать Тезону о планах по спасению васпы. Вдвоем они бы составили неплохой тандем. Возможно, и меня бы с собой прихватили во время побега.

Непонятно, чего ждать от Яна. Что он напишет в рапорте? Что порекомендует сделать с недочеловеком? Сослать к шудрам или убить, чтоб не мучился? Четыре дня на раздумья у него есть.

Цепь на ноге звенела от каждого движения. Я послушно мыл пол и не пытался даже выглянуть в коридор. Любая непродуманная попытка побега обречена на провал. Тезон две ночи следил за дежурными прежде, чем обнаружил пересменку и окно тишины. А мне нужно знать план претории, расписание дежурств на всех постах, пароли, коды доступа, график Яна и составить как минимум три возможных маршрута побега. Слишком много для одного покалеченного бойца на цепи и трех дней на подготовку. Надеяться можно только на чудо. Или на Тезона. Но лучше на чудо.

Я домывал четвертый угол в допросной, когда дверь открылась, и на пороге возник господин офицер в свежем кителе и с влажными волосами. Принес медицинский чемоданчик.

— Хочешь… стать васпой?

Я кивнул и замер, не сводя настороженного взгляда с рук офицера. Он достал шприц с желтой жидкостью и жгут. Я, конечно, за максимальную достоверность, но добавлять себе сомнительных генетических мутаций не хотелось. Замечательную легенду придумал, ага. Идиот.

— В васпу перерождаются, — пояснил Ян, разглядывая жидкость в шприце на просвет. — Скоро кладка. Время, когда Королева созревает и дарит эссенцию.

— Господин офицер, разрешите обратиться? — запинаясь и болезненно сглатывая слюну, спросил я. — Это эссенция?

Один плюс у легенды все же нашелся. Раз я человек, то всех нюансов жизни васп знать не могу. Имею полное право тупить.

— Нет. Яд Королевы, — ответил офицер, затягивая на моей руке жгут. — Ты уже не годишься для трансформации. Взрослый. Проверим, действительно ли ты мутант. Человек умрет. Васпе будет плохо. И только.

— Как Вам недавно?

— Как … мне, — подтвердил васпа, изобразив ухмылку жуткой гримасой.

Яд Королевы, слеза девственницы, поцелуй смерти — как только не называли наркотические вещества. Цзы’дарийцы устойчивы к ядам, а заодно и к алкоголю, табаку и почти всем наркотикам. Почти, потому что на Дарии росла темно-синяя ягода Шуи. Если съесть всего три ягоды, то любой цзы’дариец будет выглядеть не лучше Яна в припадке. Поэтому ягоду Шуи сушили, а потом заваривали кипятком и пили мелкими глотками. Не в ущерб службе, разумеется. Проклятье, а если яд королевы как Шуи? Или еще хуже?

— Н-не надо, — пискнул я, выдергивая руку из пальцев преторианца.

Ян замер, хищно ощерившись, и в допросной сразу стало прохладнее.

— Почему? Ты хотел… стать васпой. В Улей пришел. Пытки терпел.

Офицер нависал надо мной, заслоняя свет лампы. Лицо — разбитая маска. В словах яд, а в глазах огонь. Холодный, жесткий. Он придвинулся так близко, что я забился в угол, как загнанный зверек. Внутри сжималась пружина страха и боли виток за витком. Каждый круг по тренировочному залу, каждый удар сержанта, каждый пустой взгляд неофита. У металла есть предел. У меня тоже.

Я зарычал, бросившись на преторианца. Бездумно, бессмысленно. Хотел смять и разбить ухмыляющееся лицо, будто Ян — единственный, кто виноват во всех кошмарах Улье. Но офицер был выше, сильнее, тяжелее и здоровее, наконец. Да, несколько моих ударов достигли цели, но в ответ я получил несоизмеримо больше. Ян прошелся по всем болевым точкам и свежим ранам. В итоге почти раздавил меня в захвате и насильно вколол весь яд, что был в шприце.

Я тяжело дышал, сжавшись в комок, и не видел, а только слышал, как васпа ходил по комнате. Четко, размеренно. Зазвенели цепи, принимая мои руки обратно в свой плен. А я ждал, когда подействует наркотик. Прислушивался к ощущениям. Вещества разные, а суть одна.

— Живой? — спросил Ян, грубо схватив меня за волосы и подняв голову вверх. — Живой?!

Тело болело не сильнее обычного, тошнило так же. Голова плыла больше от усталости после драки и нехватки кислорода. Растревоженные ребра снова не желали раскрываться во вдохе.

— Живой.