Улей

Он прикрыл веки, чувствуя смесь отвращения и жалости к ней или ко всему этому делу. Фидель в некотором роде тоже была жертвой, но понять свое отношение к ней он не мог: чересчур много всего смешалось.

– Разберись уже в себе, Фиделис, – не выдержал Саид. – Тебя бросает из крайности в крайность, между жестокостью и милосердием. Ты словно пытаешься идти по двум дорогам одновременно, но нельзя спасать и вести на убой. Ты либо одно, либо другое. Либо палач, либо Махатма Ганди… От твоей шизофрении страдают не только другие люди, но и ты сама.

Его проницательность била по больному, и после этих слов из всех ее душевных ран разом пошла кровь. Фидель на мгновение отвернулась, но затем повторила тверже, заглядывая ему в глаза:

– Я не смогла бы это сделать. Ты сам видел. Я не настолько… расчетлива, какой пытаюсь казаться. Может, чуть лучше. А может, в разы хуже. Но я бы не убила его. Я велела вам спасаться, когда этот хмырь уже порезал его. Королева вкусила кровь и нашла бы его где угодно. Но, поторопись ты, я могла бы заковать ее в железо снова.

Она словно пыталась вернуть к себе его расположение. Саид перевел на нее воспаленные глаза, и они разглядывали друг друга с отчаянием и стыдом. Фидель казалась вывернутой наизнанку.

– На хрена ты меня оставила в живых и потащила за собой? – не выдержал он.

– Ты мне понравился, – прямо сказала она. – Но от тебя в ответ я этих слов не жду.

– Что теперь? – спросил он, никак не комментируя ее короткое признание.

Ее ноги нервно переминались, а взор все никак не мог остановиться на чем-то или ей было неудобно смотреть на него.

– Меня беспокоит этот тип. Он явно пришел от Старухи, Клариссы. Та всегда звала богов Господами. Значит, она тоже в этом деле, но я не верю в то, что она пыталась освободить Королеву.

– Может, у нее тоже совесть взыграла? – не очень уверенно спросил Саид.

Тут Фидель вернула себе прежнюю прожженность.

– Поверь мне, у нее нет совести, – чуть ли не выплюнула она. – Срала она всегда на всех и если что-то делала, то только из собственного расчета. Я просто хочу понять, какая у нее доля в этой игре.

– Ну, тогда вперед. Иди и добивай своих врагов. А с меня хватит. Я возвращаюсь к своей жизни. Довольно, что я растерял уже всех близких друзей из-за этого «Прометея».

Фидель нервно хмыкнула и поворошила кучу листьев носком сапога. Солнце прорезалось сквозь сплетенные голые ветки над их головами, и вокруг стало чуть приветливее.

Саид раздумывал еще пару секунд и вдруг злобно бросил в довесок к сказанному:

– Знаешь, чего я хочу на самом деле? Уничтожить этот долбаный божественный Улей. Кем бы ни были создатели этого мира, они – плохие боги.

Тут Фидель громогласно рассмеялась. Но теперь уже в ее потускневшем взоре читалась необъяснимая жалость к Саиду.

– Глупый ты, – выдала она. – Улей не там. Боги ничего не делали против человека. Их равнодушие к нам – их право, мы даже не были ими созданы. А вот люди натворили прилично дерьма. Кларисса и ее прихвостень, который убил Нико. Мирра, поймавшая в цепи Королеву и ее слуг… Политики и фирмы, спонсировавшие строительство тюрьмы под ее дудку. Мы живем с тобой в гнойном, злобном гнезде беспринципных тварей. Так где настоящий улей зла?

Вопрос был справедливый.

Не сговариваясь, они молча пошли прочь, даже не разбирая пути. Просто надо было куда-то двигаться. Торчать здесь было в любом случае глупо.

Их путь пролегал вдоль облетевших деревьев и камней, засыпанных листьями, и вскоре Саид узнал места, мимо которых они крались ночью. Но тогда все казалось другим, полуреальным. Сейчас мир был обычным. Даже не верилось, что с ними произошли события этой ночи.

Опавшая золотая листва напоминала им о коже Королевы…

Через полчаса они вышли к месту, откуда начали свой путь. Три велосипеда ждали их под кучей листьев, но один из них останется здесь.

Внезапно на дороге появились фигуры людей. Саид снял заляпанные грязью очки, пытаясь рассмотреть идущих им навстречу. Но пока те маячили размытыми пятнами.

Фидель же сразу поняла, кто это.

– Long time no see[20], – пробормотала она себе под нос и бросила своему спутнику: – Вот и твой Винсент. Сам вылез. А с ним сюрприз.

Теперь и Саид их увидел и едва верил глазам. Он уже думал, Винсент погиб, и похоронил его мысленно раньше, чем Нико, чью смерть видел воочию. В груди встрепенулись радость и какая-то надежда, правда, непонятно, на что.

Да, это был их мертвый-живой-воскресший предводитель, в больничной одежде. Волосы отросли так, что со спины он мог сойти за девушку. Но та же пружинистая и быстрая походка. Рядом с ним шла незнакомка в кожаной куртке и рваных джинсах. Ее темные волосы были примерно той же длины, что и у Винсента. Саид сказал бы даже, что они походили друг на друга как свет и тень. Разные, но при этом как две капли воды: общее сидело внутри.

– Оба мертвы, – вдруг сказала Фидель, неотрывно глядя на них. – Умерли, но возвращены в свои тела, выдернуты из кармы. Странный случай.

– Хотел бы я так же быстро видеть суть, как и ты, – пробормотал Саид.