Улей

Это просто узкий прошеек между стенами тюрьмы. Вот плита, которую надо сдвинуть, чтобы вылезти в коридор.

Нико свесил голову вниз и проорал с довольным видом:

– Фиделис Мэннак и Саид Хальфави, приглашаю вас наверх! Предков нет дома!

С этими словами его голова пропала. Их проникновение произошло легко. Разве что руны, начертанные на крышке люка, отбросили слабый золотой свет, стоило им ступить на поверхность.

Саид молчал, но внутри началось тихое кипение. Теперь как никогда становилось ясно, что Фидель с самого начала имела на них планы. Когда Нико «вдруг» пригодился, это было предельно ясно. Все его подозрения оправдались. Но разборки в таких условиях уже бессмысленны.

Ведьма повернулась к своим компаньонам и сказала с суровой миной:

– Я не знаю, что там. Действуете, как я вам скажу. Постараюсь сразу понять, где ваш Винсент. Вы берете его и уходите через этот лаз… – и, помолчав мгновение, она жестко добавила: – Без меня.

– А ты что будешь делать? – поинтересовался Саид.

– То, что должна была сделать еще в детстве.

* * *

Винсент лежал на кушетке и будто искал на потолке несуществующие трещины. Но на самом деле перед глазами мельтешили божественные письмена. Он расшифровал бо´льшую часть и нашел двадцать три способа прочтения, двадцать три алгоритма. Каждый из них открывал новые смыслы. Винсент узнал не только историю творения, но и то, что было нужно Мирре: комбинации силы и воли, особые сочетания символов, способные направлять энергию на выполнение нужных задач. Как волшебная палочка, только муторнее.

Настал день, когда пришлось показать ей, как читать символы. Фиксированных значений, как она думала, у них не было. По этой причине Винсент не мог дать ей самописный словарь со всеми смыслами (и это его несказанно радовало, потому что таким как Мирра вообще ничего нельзя давать сразу).

Взамен она научила его проводить простой ритуал, который теоретически мог совершить любой человек. Активирование божественной письменности являлось уровнем филигранного искусства. Для обычного же обряда достаточно иметь намерение и проводник.

«Проводником может послужить что угодно: от воска до пачки печенья, – вещала Мирра. – Часто всякие мелкие экстрасенсы используют те предметы, которые символизируют твое желание и могут вобрать его в себя и провести. Магия – это образный язык. Мы продеваем энергию через метафоры, и происходит материализация желания».

В ход шли разная бытовая утварь и даже продукты. Как объясняла Мирра, в древние времена брали то, что было под рукой.

«Хочешь очиститься от негативной энергии? Используй чистую воду или яйцо, оно же белое. Хочешь навредить? Бери в качестве проводника ножи и булавки. А может, подсмотреть за кем-то хочешь? Тогда подойдет зеркало».

В простых ритуалах была заложена обывательская логика, и работала она лучше любых заклятий на латыни. Но для всего нужен заводной ключик, то, что направит намерение через проводник, – и дело будет сделано. Этим ключом всегда была кровь.

«Ничто не появляется из ниоткуда, – впечатывала в него эти слова Мирра. – За каждое желание ложишься костьми. Поэтому в медиумы идут только энергетически сильные люди. Простой человек не выдержит, у него хоть ведро выкачай – не хватит. Чем сильнее желание, тем больше крови, понимаешь меня? Среди обычных людей такие энергетические монстры встречаются редко, а в рядовые гадалки идет всякий мусор: люди, которые умеют направлять энергию и кладут в залог кровь клиента. Так они душу еще до смерти на куски растаскивают».

Под конец урока она задрала рукав своего белого халата, показывая ему запястье, исполосованное так, что уже места живого не было: шрам на шраме. Винсент слегка скривился. Магия с каждым разом все больше напоминала ему эмо-суицид.

«Особую роль играют ножи», – сказала Мирра в заключение и выложила перед ним сверток ткани, внутри которого в специальных кармашках находилась коллекция холодного оружия.

«Я использую ритуальные лезвия, благословленные самим Стражем. Так эффект от ритуала усиливается тысячекратно. Но за это благословение ты отливаешь Стражу свою кровь. У каждого ножа свое назначение. Этим маленьким отдаю кровь для простого ритуала. Остальные ножи – для подселений, очисток, проклятий…»

«А это что за нож?» – спросил Винсент, касаясь тонкого лезвия, на чьей ручке мерцала золотая пчела с человеческой головой.

«Этот нож я выковала, используя их руны, – хитро сощурилась Мирра. – Им ты убиваешь богов».

С этими словами она свернула свою амуницию и собралась уйти, оставив Винсента наедине с новыми знаниями.

«Разве можно убить богов?» – скептично вопросил он.

«Убить можно все, что живо, – последовал холодный ответ. – Просто надо знать, как…»

Мирра, конечно, ждала, что Винсент при первой же возможности опробует полученные знания. Но пока это не представляло интереса для него. Он собирал информацию и выстраивал свою картину мира. Таков был его способ воздействия на реальность: зная, где правда, а где ложь, можно выявить лазейки для собственных замыслов…