Улей

Конечно, она изорвала подол платья. Но тут уж сама виновата: никто не просил ее выряжаться. Просто Фидель любила быть в образе. Она была сама себе и театр, и зритель.

Ведьма обернулась на бредущих за ней парней. Отличная команда супергероев: девушка, сбежавшая с викторианского косплея, секси араб в хипстерских очках и шкет в байкерских шмотках не своего размера. Когда все трое крутили педали великов, картина, вероятно, была та еще.

Путешествие прошло склочно, как и все у них в последнее время. Фидель без устали подначивала Саида в надежде, что его это достанет и он сбежит от них. Она не хотела брать его, потому что знала, что в «Прометее» он без надобности. Прямым текстом не скажешь, это вызвало бы массу подозрений, которых, кажется, было и так достаточно.

Но Саид сцепил зубы и объявил ей бойкот.

В итоге все вышло как всегда. По лбу били собственноручно раскиданные грабли.

«Нечего было его спасать из-за симпатичной мордахи, – грызла она себя. – Скормила бы Осе, и проблем ноль».

Фидель была хорошим охотником, но плохим стратегом. Ловить получалось у нее отлично, но в широком контексте бо´льшая часть ее улова была избыточной. В этот раз лишним оказался Саид. И решать его вопрос в тюрьме тоже придется ей.

От всего, что предстояло, у нее на полном серьезе болела голова.

Сутками подряд она твердила себе только одну фразу: «Я сделаю все, что нужно». Но сейчас это походило на пустые слова. На Нико вообще смотреть не хотелось… Она ушла в себя и почти с ними не разговаривала.

– Долго идти? – недовольно поинтересовался Саид.

– Не, – помотал головой Нико. – Я недалеко отсюда вылез. Там есть что-то типа пещеры, и она превращается в лаз, ведущий прямо в подвал.

– Я знаю, где это, – отозвалась Фидель. – Я тут жила.

– Прямо в лесу?

– Нет. Здесь неподалеку было большое фермерское хозяйство, принадлежавшее Мирре и Клариссе. Они вместе его содержали. После похищения меня привезли сюда. Тут прошло четыре года моего детства, я эти места как свои пять пальцев знаю, – поморщилась она.

– И не тошно тебе назад возвращаться?

– Мне блевануть, чтоб ты поверил?

– Ладно, ладно, что завелась-то? – замахал руками Нико.

Он опять говорил больше всех, но надо было чем-то заполнять паузы. Саид с Фидель по-прежнему не разговаривал, и неловкая тишина травмировала Нико, как если бы его родители поругались и объявили друг другу бойкот.

Ему тоже было невесело возвращаться в эти места. Чем ближе подступал лес, тем отчетливее в памяти всплывали события той ночи: грохот внедорожника, холодные стены, вездесущие камеры слежения; не вертеть головой, не смотреть в лица других охранников. Затем они попали в красно-черный ад. Символы на стенах вспыхивают алым, отчего в переносице начинает ломить… И слышится крик, хуже ультразвука… Его эхо все еще преследовало Нико в кошмарах.

– Специально так задумано, что тюрьму построили рядом с жильем ведьм? – спросил он, чтобы отогнать воспоминания.

Фидель, бредущая чуть впереди, обернулась и бросила через плечо:

– Скорее, так вышло. Кларисса ушла, я сбежала, и Мирра осталась со своим трофеем одна. Полагаю, что первую темницу под землей она построила сама, а потом впутала как-то в это дело политиков, и они отгрохали сверху «Прометей» в качестве прикрытия подземных лабораторий. И черт знает, что там еще есть…

Саид хмурился, походя на большую дождевую тучу.

– Эй… друг, – позвал Нико, – не молчи, будь с нами.

– Оставь его, – фыркнула Фидель, слегка раздосадованная чувствительностью Саида. – У него душевная организация как у принцессы на горошине.

На короткое мгновение их взгляды встретились. Фидель продолжала нагло ухмыляться, а Саид смотрел на нее со смесью сожаления и уязвленности. Нико почувствовал себя как меж двух огней и спешно умотал вперед, делая вид, что его интересует тропинка, ведущая вглубь леса.

Некоторое время они продолжали идти молча, и слышалось только чавканье ботинок по грязи.

– Не будь такой, – не выдержал Саид. – Мне кажется, ты только прикидываешься циничной, пофигисткой и нарочито грубой.

– Ты разве меня знаешь?

– Нет, не знаю. И это меня пугает в тебе больше всего. Но я слышал, как ты рассказывала Нико о своей жизни. Дверь в квартиру осталась приоткрытой.

Она лениво скосила на него глаза и неторопливо засвистела уже знакомую мелодию.

Слова налагались на нее сами.

Tiptoe through the window,
By the window, that is where I’ll be.
Come tiptoe through the tulips with me[19].

Разве что под их ногами вместо тюльпанов была раскисшая от воды, рыхлая земля.

– И знаешь, что я думаю? – продолжал Саид, не отводя от нее напряженных глаз. – Ты разрушена, Фидель. Ты не человек, а развалины, и это даже не твоя вина. Твою жизнь сломали. Не надо об этом много говорить, чтобы понять все через твои странные шутки… мимику… Я просто хочу, чтобы ты уже прекратила сменять одну шизофреническую маску за другой. В этом нет нужды. Мы не враги.