Ульгычан, или хроника турпохода

Следующие несколько часов мы карабкались вверх по бесконечным каменным кручам: решили не возвращаться. Наверх выбрались запыхавшиеся и взмыленные, но все еще способные идти дальше. Посмотрели вокруг. Оказалось, что мы даже не так уж сильно сбились с пути. Седловина перевала отчетливо виднелась впереди, "медвежье" ущелье лежало под ногами слева. Теперь, когда все было ясно, мы решили не спускаться в ущелье, а идти траверсом, чтобы не терять высоты. Ладка оглянулась назад - и вдруг дернула меня за рукав:

- Смотри!

Далеко внизу, между почти не видимой в сгущающихся сумерках рекой и буровой вышкой-ориентиром поднималась к небу тоненькая, подсвеченная снизу огнем струечка дыма. Костер!

- Чего они там жгут? Там же дров нет? - ляпнула я первое, что пришло на ум.

- Давай спрячемся на всякий случай.

Мы нырнули в какую-то лощинку.

- Не нравится мне это! Кто бы это мог быть?

- Из чего они костер развели? - повторила я свой дурацкий вопрос.

- На буровой наверняка осталось какое-то дерево, вспомни Хибины. Но кто это?

- Может, такие же психи-туристы, как мы?

На рукав моей куртки села снежинка, потом - еще одна. Если бы не Ульгычан, мы бы уже были в Москве. Там сейчас тепло...

- Не нравится мне этот костер, - Ладка привела в действие прицел бластера. - Надо посмотреть получше.

Мы осторожно выползли из лощины, но и в прицел ничего толком не удалось разглядеть: ни в оптическом, ни в инфракрасном диапазоне. Неизвестные, кем бы они не были, разожгли огонь между огромными каменными глыбами, так что ничего не было видно. Вот и гадай: от чужих глаз прячутся, от ветра, или просто так, случайно у них получилось?

- А может, геологи какие-нибудь? Вот было бы здорово! Спустились бы вниз, связались по радио с "цивилизацией", вызвали вертолет...

- Геологи? У костра на голых камнях? Ни палатки, ни вездехода... Я туда не пойду. Идем на метеостанцию - и идем.

- Идем, - согласилась я, и мы пошли. Каменный гребень скрыл от нас злополучный костер.

Темнело. Снежинок в воздухе становилось все больше и больше. Ладка шла впереди, и я чувствовала, что вот-вот не выдержу заданного ей темпа, а позвать - не хватало дыхания. Наконец, я собралась с духом, прохрипела:

- Постой!

Ладка сделала по инерции еще несколько шагов и обернулась.

- Надо искать место для ночлега, а то мы или шею себе свернем, или опять заблудимся.

- А что его искать? Тут везде одинаково. Надо идти, пока можем.

На самом деле, я уже не могла. Лэлса, царствие ему небесное, здорово залечил мне ноги. Порванные мышцы, поврежденная пулей кость - не знаю, сколько бы я провалялась с этим в больнице в "цивилизации". А после часа его лечения я уже могла ходить. Остались струпья, как от обычных ссадин, и постоянная, но вполне терпимая ноющая боль. Терпимая, да! Зубы у вас когда-нибудь болели? Терпишь, терпишь - вроде ничего, а потом вдруг как полезешь на стенку...

Трое суток подряд мы ломились по горам: километров по сорок в день. Вроде бы это немного: теоретически. Средняя скорость пешехода по дороге - пять километров в час, по целине - три. Если идти часов по четырнадцать, как мы шли, можно пройти и в два раза больше, чем у нас получалось. Но это в теории. А на практике... Всю дорогу я шла с альпенштоком. Теперь я висела на нем и чувствовала, что не сделаю больше ни шагу. От невыносимой боли из глаз текли слезы.

- Ты что? А ну, пошли! - Ладке тогда меньше досталось, вскользь. Да и вообще она физически крепче меня.

- Не могу больше. Подожди.

- Да что с тобой? Шла же нормально? - в ее голосе - смесь раздражения и беспокойства.

- Ноги.

- А, понятно. Извини. Ты совсем идти не можешь?

- Не знаю. Кажется, да.

Впрочем, если бы даже и могла, это было уже не актуально. За те несколько минут, что мы стояли, воздух наполнился колючим сухим снегом, откуда-то сорвался ветер. Началась настоящая пурга, такая, что в нескольких шагах ничего не видно. Надо было что-то делать...

Слоистый гранит, из которого был сложен этот склон, выветрился не ровно, а гигантскими ступенями. Мы шли вдоль одной из них. Ощупью, едва ли не на четвереньках, мы поползли туда, где сквозь струи летящего снега смутно виднелась громада горы. Как и следовало ожидать, через несколько метров мы уткнулись в вертикальную стенку следующего уступа. Двинулись вдоль нее: в одном месте "ступенька" козырьком нависала сверху и могла бы послужить неплохой защитой от ветра, но под ней намело уже целый сугроб. Лучшего места для ночлега нам было все равно не найти. Ладка принялась расшвыривать ногами снег, а я опять повисла на альпенштоке: "Может быть, весной кто-нибудь и найдет наши трупы". Сырая одежда липла к телу ледяным пластырем, неодолимо клонило в сон. Даже боль в ногах отошла на второй план - забытье засасывало как омут. Мне было уже тепло и хорошо, даже сниться что-то начинало...

Я очнулась от того, что Ладка изо всех сил трясла меня за плечи.

- Что такое? Что случилось?

Она обматерила меня в пять этажей, сунула в руки фонарик:

- Свети! - и направила бластер в основание скалы.