Ульгычан, или хроника турпохода

Следующим утром мы еще раз отдохнули, а потом распрощались с дорогой. Спускаясь с водораздела, она резко забирала вправо, вдоль реки с длинным, неудобозапоминаемым названием. Эта река нам знакома по пути туда. Выше по течению она очень живописна, а здесь совершенно изуродована человеком: тоже что-то добывали. Нам надо идти вдоль реки налево, переходить ее вброд и искать перевал, за которым метеостанция.

Сначала нас вели старые вездеходные колеи, но потом долина сузилась, и колеи ушли в воду. Неизвестные водители предпочли твердое и относительно ровное речное дно бесконечным скальным обрывам и осыпям по берегам. К сожалению, мы не могли последовать их примеру.

Пейзаж вокруг был совершенно безжизнен, хотя и не лишен своеобразной мрачной красоты. Источенный ветрами, водой и морозом серый гранит приобрел причудливые формы, похожие на скульптуры абстракционистов. Вот арка, вот словно бы чье-то лицо, вот окаменелые языки пламени... Отсутствие растительности придавало всему этому совершенно инопланетный оттенок.

Ориентироваться в таком месте довольно трудно: чуть-чуть другой ракурс - и все эти каменные фигуры неузнаваемо меняют свои очертания. А нам нужно было до темноты отыскать ручей, текущий с перевала. Кажется, напротив его устья, на верхушке каменной "балды" торчала брошенная буровая. Ее было хорошо видно с седловины перевала.

Буровая оказалась на месте: это к ней вел вездеходный след. Подниматься туда мы не стали. Перебрались по камням через реку - здесь она была уже достаточно мелкой - и пошли вверх по течению первого попавшегося притока. Меня, правда, мучили сомнения. Справа на склоне, если смотреть от перевала, был приметный камень: темнее других и похожий на сидящего медведя. Мы его с Галкой, помнится, за настоящего приняли, перепугались.

Посовещались с Ладкой, но ей казалось, что медвежий камень дальше.

- Может быть, подняться на гребень?

- Тебе охота лезть наверх? Давай пройдем еще немного, а там видно будет.

Идти, между тем, становилось все труднее: ущелье сузилось, отвесные скалы притиснули нас к самой воде.

- Вот за тем поворотом ущелье расширится, и будет твой "медведь".

Я не ответила, балансируя на скользком карнизе в полуметре над стремительно мчащейся ледяной водой. За поворотом скалы и правда расступились, но никакого "медведя" мы там не увидели. С десятиметрового уступа низвергался в крохотное, но, видимо, глубокое озерцо роскошный водопад. Шум его мы слышали давно. Это был тупик, дальше дороги не оказалось: только возвращаться или лезть наверх.

Промозглый холод пронизывал насквозь, сердце сжималось от чувства полной затерянности в этих бесконечных, пустых, холодных и совершенно чуждых человеку горах. Не они ли десять дней назад улыбались нам безоблачным синим небом, стелили под ноги драгоценный ковер разноцветных мхов, щедро одаривали ягодами, грибами и рыбой? Праздник окончился. Где те горы - будто из чудной сказки? Где те мы - полные сил, веселые, беспечные? Еще немного, и меня унесет ветром, как сухой лист...

Осторожно ступая по черной и глянцевой от сырости гранитной плите, Ладка спустилась к озерку: наполнить флягу. Потом зачерпнула воду горстью, выпила, размазала остатки по лицу.

- Оль, иди сюда!

- Я не хочу пить.

- Подойди! - ей приходилось кричать, чтобы перекрыть шум водопада.

Я нехотя спустилась к ней.

- Попробуй! - в голосе Ладки почти не было привычной хрипоты, и глаза странно лучились на исхудалом лице. - Здесь вода такая... Попробуй!

Я попробовала. Вода была холодной и необычайно вкусной. "Наверное, из-за водопада - как газировка", - подумала я и глянула вверх. Отвесной мрачной стеной громоздились гранитные глыбы. Сеялась белая водяная пыль. Тускло серело затянутое облаками небо. И на темном камне, возле стремительно летящей вниз воды, жарким пламенем горел одинокий кустик горного шиповника. Золотисто-оранжевые листья, тугие алые бусинки ягод. Все это отражалось в спокойной глубокой воде на середине озера.

Наверное, у меня от голода и усталости поехала крыша. Странная вода сделала свое дело, или что-то другое, но настроение подавленности внезапно сменилось радостной эйфорией. Я даже согрелась немного. Сказала убежденно, чувствуя как расцветает на моих губах счастливая безумная улыбка:

- Знаешь, Лад, здесь должны быть эльфы!

- Эльфы? Скорее орки. - неодобрительно хмыкнула моя подруга. - Или урки: беглые, - добавила она, подумав. - Пошли. Ты уже забыла, что мы заблудились?

Нет, я не забыла, но поймала себя на мысли, что уходить мне не хочется. Это место - оно было одновременно и сказочное, и до жути, до оторопи настоящее. Не лубок, не рекламная открытка. Сердце северных гор. Я сама была здесь - снова живая. Не злобный робот, способный только убивать. Не полубезумное от горя, потерявшее себя существо. Не эклектичная мозаика из этих двоих - и хрупких осколков меня, прежней. Казалось, задержись я здесь - непременно пойму что-то очень важное. Такое, что смогу, наконец, переплавить всю пережитую боль в доброту, силу и мудрость. Не знаю, как выразить словами...