Ульяновы и Ленины. Тайны родословной Вождя

Пройдет еще семь лет. Летом 1870 г. вновь соберутся в Кокушкине дочери А.Д. Бланка с семьями. Дочь Маша покажет ему родившегося в апреле сына Володю. Александр Дмитриевич осмотрит малыша как врач. Могли он тогда подумать, что этот малыш спустя сорок семь лет перевернет Россию, что его имя будут произносить с ненавистью или с любовью. И те, кто обожествит его внука, сочтут, что он, доктор Александр Дмитриевич Бланк, недостоин внука из-за своего еврейского происхождения. А документы о нем будут тщательно прятать от глаз исследователей. Но это будет потом, много лет спустя. А пока он осматривает младшего внука, одного из своих последних пациентов. 17 июня 1870 г., на 71-м году жизни, А.Д. Бланка не стало[251]. На следующий день, 18 июня, он был погребен в 3 верстах от Кокушкина, в селе Черемышеве Лаишевского уезда, на кладбище при церкви, рядом с Е.И. Эссен, которая незадолго до смерти приняла православие.

В.В. Цаплин задает по этому поводу неожиданный вопрос: «Зачем такая поспешность с похоронами (на другой день после смерти)?»[252], как бы намекая на какие-то тайные мотивы. Правда, тут же говорит, что оставляет свой вопрос без ответа.

Я же отвечу: по той простой причине, что все близкие А.Д. Бланка, которые должны были принять участие в похоронах, жили в это время в Кокушкине и похороны незачем было откладывать.

7. ПОТОМКИ

Сегодня 130 потомков А.Д. Бланка живут в нашей стране и трое в Канаде. Кто они, что за люди? Известно, что его любимая внучка Анна Ивановна Веретенникова стала одной из первых женщин-врачей в России. Ее «Записки земского врача» были опубликованы в журнале «Новый мир»[253]. К сожалению, она рано ушла из жизни— 17 июля 1888 г., спустя ровно восемнадцать лет после смерти любимого деда. Врачами стали внуки А.Д. Бланка — Федор Александрович Ардашев и Александр Андреевич Залежский, также беззаветно служившие пациентам по принципам, завещанным им дедом. О судьбе остальных потомков А.Д. Бланка, за исключением членов семьи Ульяновых, практически ничего не известно.

В 1994 г. из интервью, помещенного в «Комсомольской правде», наши соотечественники впервые узнали об одном из правнуков Бланка, Николае Всеволодовиче Первушине, и его удивительной судьбе[254]. Н.В. Первушин родился в апреле 1899 г. в Казани в семье известного невропатолога Всеволода Прокопьевича Первушина, внучатого племянника члена Парижской академии наук математика Ивана Михеевича Первушина.

Н.В. Первушин окончил юридический факультет Казанского университета, одновременно занимаясь экономикой, литературой, историей. Когда в апреле 1917 г. он познакомился с «Апрельскими тезисами» В.И., то понял, что ему с двоюродным дядей не по пути. Однако после октябрьских событий 1917 г. никакой антисоветской деятельностью не занимался. Тем не менее в феврале 1920 г. Казанская губчека арестовывает его и его брата Георгия (впоследствии кандидата медицинских наук) по обвинению в связи «с Распоповыми, студентами физико-математического факультета (Казанского университета. — М.Ш.), контрреволюционерами».

В действительности дело обстояло следующим образом. Однажды к Первушину зашел знакомый студент университета. В разговоре на разные темы зашла речь и о том, что из-за находящихся у власти коммунистов жизнь в России стала просто кошмарной. Студент, считая, что нашел в Первушине единомышленника, рассказал ему о наличии в Казани группы лиц, готовых бороться с советской властью. Первушин не высказал желания примкнуть к этой группе, тем не менее, по рекомендации студента, его включили в списки создаваемой организации. Когда организация была раскрыта, Н.В. Первушин и его брат врач Г.В. Первушин, который в этом разговоре участия не принимал, 26 февраля 1920 г. были арестованы. Над братьями нависла смертельная опасность. Правда, Георгию «повезло». Он заболел сыпным тифом, и чекисты вынуждены были поместить его в больницу. После же выздоровления Г.В. Первушина к вопросу о его аресте больше не возвращались. Николая пришлось спасать матери Александре Андреевне Первушиной (урожд. Залежской). Она знала методы работы Казанской ЧК. Именно казанский чекист М.И. Лацис в статье «Красный террор» предложил основанием для обвинения человека считать классовое происхождение, воспитание, образование. Н.В. Первушин полностью подпадал под условия для обвинения, выдвинутые Лацисом. Правда, против этой точки зрения тогда же выступил В.И.[255]. Убитая горем мать