По улице жмуром несут Абрама,В тоске идет за ящиком семья,Вдова кричит сильней, чем пилорама,И нет при нем ни денег, ни «рыжья».Тоскливо покидая синагогу,Завернутый в большую простыню,Абрам лежит в сатин на босу ногу,Руками налегая на мотню.Его котлы уже примерил шуринИ стрелки переводит втихаря,А на людях божится, что в натуреНе видел красивей богатыря.Уже с утра в духах утюжат лепень,Который был покойному пошит —Евоный брат в Москве имеет степень,Но не имеет надлежащий вид.Пока процессия шагает,На хате делится шмотье,И душу лабухи вынают,И пьет халяву шнаранье.На третий гвоздь, пока вдова рыдалаИ швыркала заморский кокаин,Назрела предпосылка для скандала —Покойный подал голос из руин.(Построилась, как есть, немая сцена,Со страху Хаим челюсть проглотил,Сподобился лицом в олигофренаИ мочевой пузырь ослобонил.В момент исчезло множество скорбящих,Вдове вдруг стало сразу не смешно.Она кричала: «Господа, забейте ящик,За все уже уплачено давно!»И сразу на совковые лопатыВозник всеобщий спрос и дефицит —Кидали землю, будто три зарплатыЗа этот труд на каждого висит.Идут шикарные поминки.Родные мечут колбасу.Покойный ежится в простынкеПеред дверями в Страшный Суд.1983 год
Развязать бы мой язык
Развязать бы мой язык,Да завяжут руки.Думал, в голос — вышло в крикПод стальные звуки.Думал, нет, не для меняКаменные стены.Думал, быстрого коня —Конь обыкновенный.У ворот пустых Троян —Адская находка.Думал, ветром буду пьян,Оказалось — водкой.И, пропившись в пух и прах,Лихо расплатилсяСамой лучшей из рубах —Той, что я родился.Не считал потом рубцов,Да хватал их грудью.Свечку жег от двух концов —Думал, ярче будет.Думал, нет, не до сединТянутся потери.Думал — люди, верил им.Оказалось — звери.Думал — в плач, а вышло — в смех.От испуга, верно.Думал, к плахе после всех —Оказался первым.Наплевать, на ком теперьТы, моя рубаха.В самой горькой из потерь —Лишь минута страха.Из груди — унылый стонОт смертельной скуки.Думал — явь, а вышло — сон.Вот такие штуки.1983 год