Уличные песни

Который раз в последний день недели
Тип отвратительный преследует меня.
Чуть свет является ко мне еще в постели.
Он мой двойник, он то же, что и я.

За книгу спрячусь я, укроюсь в кинозале,

Но он уж тут как тут, всё время по пятам.
Нахальней спутника вы встретите едва ли —
Настигнет здесь и доберется там.

В его глазах я вдруг замечу хворость,

На голове уже редеющую поросль.
Сдаю анализы потом мочи и крови,
О пошатнувшемся всё думаю здоровье.

Я стану думать о том, что недопил,

Припоминать, когда недолюбил.
Считать все эти «недо» позади.
И сознавать — нет шансов впереди.

А дни бегут, слабеет дух и тело,

Вот-вот свалюсь, хватая воздух ртом.
Я понимаю — что-то надо делать,
Но начинаю — чувствую — не то.

Но слава Богу, день уж на исходе,

И новых будней трудовых звезда восходит.
Мне снова легче, кончилось мученье,
И снова стало прошлым воскресенье.

О теще

Я жил тогда у тещи,
Я был себе не рад.
Скажу короче-проще —
Не жизнь — кошмар и ад.
Ох, теща — тип былинный —
Что в вышину, что вширь —
Обновка в магазине
С названьем «Богатырь».

И я певец безвестный,

Трудясь немало лет,
Создал ее словесный
Законченный портрет:
Вот в гамаке подвешенный
Вздыхает тяжело
Кусок свинины бешеной
В сто пятьдесят кило.

А рядом, чуть убористей, —

Отсюда вонь и брань
Бордюр багрово-пористый,
А посреди — лохань.
Лохань не закрывается —
Проснись в любую рань.
Ртом странно называется
С помоями лохань.

Я ту лохань захлопнул,

Потом пошел под суд.
Я выпил водки стопку,
И несколько минут
Я был самим собою,
Я выход чувствам дал,
Я ей нанес побои,
Что думал, то сказал.

О том, о сем, о разном.

И начался бедлам.
Ногой в ботинке грязном
Ударил по зубам…
Пускай все вышло скверно,
Но, честно говоря,
Я знаю достоверно,
Что жизнь прожил не зря.

Мой старший друг

А. Т.

Мой старший друг… Пред ним навек в долгу я.
Уму и разуму когда-то научил.
Ни перед ним, ни вами не солгу я —
Я много лет вино сухое пил.

Я пил его без вкуса и без жажды.

Глоток обильною едою заедал.
И не мешал питья, но вот однажды
Мне друг урок хороший преподал.

Была та выпивка обычной, беспричинной.

«Так это ж ёрш!» — я в ужасе вскричал.
Мой друг ответил: «Саша, будь мужчиной!»
И тот протест навек во мне застрял.

С тех пор урок я помню очень живо.

И что ни льют мне — больше не ропщу.
И даже если водку плещут в пиво,
Я лишь кивну и скромно промолчу.

Друзья, вперед